Потом по кирпичной дороге заикал движок мотороллера; прошло несколько секунд, и Вольф, не оборачиваясь, почувствовал рядом с собой запах светлых духов своей жены. Он поднял руку и нажал пальцем на пусковую кнопку. С нежнейшим посвистом завертелся мотор. Машина вибрировала. Серая клеть заняла свое место над колодцем. Никто не двигался. Сапфир держал Хмельмаю за руку, а она прятала глаза за решеткой желтых волос.

ГЛАВА II

Все вчетвером они разглядывали машину; раздался резкий щелчок: это вторая деталь, зацепленная зубцами головного элемента, заменила его в основании клети. Негнущийся маятник колебался бесперебойно, без толчков. Мотор вошел в режим, а выхлоп выскреб в пыли длинную канавку.

— Работает, — сказал Вольф.

Лиль прижалась к нему, и сквозь полотно своих рабочих брюк он почувствовал линию резинки на ее бедрах.

— Ну что, — сказала она, — отдохнешь теперь несколько дней?

— Надо идти дальше, — сказал Вольф.

— Но ты же сделал все, что они тебе заказали… — возразила Лиль. — Дело сделано.

— Нет, — сказал Вольф.

— Вольф… — пробормотала Лиль. — Тогда… никогда…

— После… — сказал Вольф. — Сначала…

Он заколебался, потом продолжил.

— Как только она будет обкатана, — сказал он, — я ее испытаю.

— Что же ты хочешь забыть? — насупившись, сказала Лиль.

— Когда ничего не вспоминаешь, — ответил Вольф, — это, конечно, совсем другое дело.

Лиль не отставала.

— Ты должен отдохнуть. Да и мне бы хотелось побыть пару дней со своим муженьком… — негромко сказала она исполненным пола голосом.

— Я не против того, чтоб побыть с тобой завтра, — сказал Вольф. — Но послезавтра она уже достаточно приработается, и нужно будет ее испытать.

Рядом с ними, обнявшись, замерли Сапфир и Хмельмая. Он впервые осмелился прикоснуться губами к губам своей подруги и теперь смаковал их малиновый вкус. Он закрыл глаза, и урчания машины хватило, чтобы унести его прочь. А потом он посмотрел на губы Хмельмаи, на ее глаза с приподнятыми уголками, как у полукозочки-полупантеры, и вдруг почувствовал чье-то присутствие. Не Вольфа, не Лиль… Кого-то постороннего… Он оглянулся. Рядом с ними стоял человек и внимательно глядел на них. Сердце Ляписа подпрыгнуло в груди, но сам он не шелохнулся. Он подождал немного, потом решился провести рукой по векам. Лиль и Вольф разговаривали, он слышал их голоса… Он сильно надавил на свои глаза и, увидев ослепительные пятна, вновь их раскрыл. Никого. Хмельмая ничего не заметила. Она так и стояла, прижавшись к нему, почти безучастная… да он и сам ничуть не задумывался раньше над тем, что они делали.

Вольф протянул руку и схватил Хмельмаю за плечо.

— В любом случае, — сказал он, — ты и твой мазурик, сегодня вечером вы оба ужинаете дома.

— О, конечно! — сказала Хмельмая. — Только оставьте хоть раз сенатора Дюпона с нами… А то он всегда на кухне, бедный старик!

— Он подохнет от несварения, — сказал Вольф.

— Шикарно, — сказал Ляпис, изо всех сил стараясь быть веселым. — Устроим, значит, настоящую пирушку.

— Можете рассчитывать на меня, — сказала Лиль.

Ей очень нравился Ляпис. У него был такой юный вид.

— Завтра, — сказал Вольф Ляпису, — присматривать за всем придешь сюда ты. Я денек отдохну.