Листовка. Объявление о пропавшем стилетто.

Она протянула руку, чтобы убрать бумажку, но Калеб опередил ее:

— Хм… Интересно.

— Это так… шутка. — Сара сделала движение в надежде выхватить у него листок, но Калеб отклонился назад. — Верните мне его…

— «Разыскивается пропавшая туфелька, — начал читать он. — Красный стилетто. Нашедшему вознаграждение…» — Это вы ее потеряли?

Наклонившись через стол, она все-таки выхватила у него листок и засунула под стопку старых журналов. За перегородкой раздался сдавленный смех.

— Так о чем вы хотели поговорить?

Он откинулся на спинку кресла и скрестил на груди руки:

— Похожа на модель Фредерика. До меня дошли слухи, что он собирается запустить новую линию обуви. Это что, для следующего сезона? То, что он собирается представить на Неделе моды?

В Саре шевельнулось подозрение… Но, в конце концов, подпись дизайнера была хорошо видна на фотографии, которую использовал Педро и которую, возможно, он стянул с сервера дизайнерского отдела, где были выложены результаты фотосессии за прошлую неделю. Любой, кто работал в индустрии моды, мог сразу же узнать логотип.

— Возможно.

— Вы ее потеряли? — Его взгляд буквально врезался в нее.

— Вас это беспокоит?

— О нет. — Он улыбнулся одним уголком рта. — Беспокоиться нужно вам, если вы хотите найти эту туфельку.

Мелькнувшее подозрение превратилось в уверенность. Только сейчас Сара обратила внимание, что на Калебе был темно-синий, в тонкую полоску костюм. Точно такой же, какой она видела на мужчине, остановившемся утром у ее дома. Мог ли Калеб Льюис быть тем мужчиной? Мог ли он подобрать туфлю?

Каковы были шансы? Сразу он ей все равно ничего не скажет. Да и вообще в Нью-Йорке полно мужчин, которые носят синие в полоску костюмы. Но с другой стороны, совсем немного таких, кого мог бы заинтересовать красный стилетто Фредерика К.

— Что вы имеете в виду? — спросила она.

Его пальцы побарабанили по ручке кресла, на губах появилась странная улыбка.

— Возможно, я знаю, где туфля.

На мгновение Сара почувствовала облегчение. Но лишь на мгновение. Она что, забыла, с кем разговаривает? С мужчиной, который ненавидел ее всем своим сердцем. Его неопределенное замечание могло быть просто приманкой. Способом рассчитаться с ней за все ее статьи.

— Вам придется вернуть туфлю, — заявила Сара. — Эта вещь вам не принадлежит.

Странная улыбка снова мелькнула на его лице — слишком быстро, чтобы успеть понять, что она могла значить. От корзинки исходил искушающий запах шоколада, словно желая сказать: «Доверяй ему. Он хороший. Он пришел с шоколадом».

— Там, кажется, была обещана награда? — спросил Калеб.

— Мистер Льюис, если у вас есть эта туфля…

— Может, да. А может, нет. Я еще ни в чем не признался. Мне известно, с какой легкостью вы можете объявить кого угодно виновным, даже не потрудившись взглянуть на факты. — Он непринужденно завел руки за спинку кресла, словно был в собственном кабинете. — Почему бы вам не прийти ко мне в офис, скажем, часа в два, тогда мы все и обсудим.

Еще одна улыбка — та самая улыбка, которая уже очаровала половину женского населении Нью-Йорка, — и он ушел.

Калебу можно было только порадоваться, что журналистка, которая была его Немезидой, оказалась как раз той, что потеряла туфельку Фредерика К.