— Их убили не здесь.

— Не в аварии, нет, — Туркио указал на машины. — Я сказал бы, что их убили в другом месте, а потом свалили сюда.

— В середину груды обломков? — фыркнул Аджир. — Зачем?

Кейн плюнул на дорогу.

— Кто может понять цели архиврага?

— Верно подмечено, — сказал Корвус.

Рафен мало прислушивался к словам бойца. Он опустился на колени перед телом убитого силовика и обхватил его голову ладонью.

Плоть трупа была очень белой, почти просвечивала на фоне алой перчатки. Глаза, слепые и замутненные, смотрели на него снизу вверх. Тело казалось странно легким.

Рафен осторожно сжал мертвую плоть бронированными пальцами. Туркио следил за действиями командира.

— Что это, брат сержант?

Рафен позволил мертвецу упасть.

— Нет никакой крови. Оглядись, ты видишь? Ни следа.

Кейн принюхался.

— Ничего… нет, верно. Я даже не заметил…

Корвус поднял ауспик и быстро проговорил заклинания, аппарат переключился на биологическое сканирование. Он провел им над телом другого гражданского, женщины.

— Они были обескровлены, — сообщил он. — Вся вита забрана из тел.

Рафен оттянул воротник мертвого силовика и нашел большой след прокола чуть выше ключицы.

— Здесь. Я думаю, мы найдем те же раны на каждом из них

Кейн снова сплюнул и сотворил знамение аквилы.

— Император защити их души. Их не просто убили, с ними что-то сделали.

— У Императора нет никакого милосердия для этих дураков, — сказал Корвус.

Он повернул лицо мертвой женщины так, чтобы они могли все видеть круг и дуги, вытатуированные вдоль линии ее челюсти.

— Компанитас. Знак восстания.

Движение диссидентов на Эритене не было продуктом исключительно этого мира. Во всяком случае Компанитас были одной из многих незначительных фракций, которые сползались и прятались в трещинах монолитной культуры Империума. Рафен знал их лишь поверхностно, только информацию имевшую тактическое значение. Внешне Компанистас проповедовали единство, свободу и товарищество между всеми людьми. За закрытыми дверьми они, как говорили, занимались таким распутством, о котором большинству достойных людей было и подумать стыдно, если не совершенно отвратительно. За их спинами стоял Хаос. Рафен не сомневался в этом. Возможно, не среди рядовых обманутых дураков, но, несомненно, в другом месте, среди их высшего руководства.

— Возможно, они сделали это сами, — предположил Туркио. — Испорченные, как известно, делали подобное.

Кейн переместился.

— Может быть другая причина, — сказал он мрачно. — Изъятие крови … Возможно, это был трофей.

Молодой Астартес указал на аварию и трупы.

— Возможно, мы натолкнулись на своего рода… предупреждение. Послание для мятежников.

— Зачем забрали кровь? — настаивал Аджир.

Младший воин бросил на своего командира осторожный взгляд, сомневаясь, должен ли он продолжать.

— Вы знаете, где мы, по чьему полю битвы идем. Мы все слышали истории, — сказал он паузы.

Люди Рафена обменялись многозначительными взглядами и сержант не нуждался во сверхъестественной псайкерской проницательности, чтобы понять какие мысли ими сейчас овладели. Он выпрямился во весь рост и твердо заговорил, резко ломая новую напряженность.

— Кто бы ни был архитектором этой ужасной сцены, это не имеет для нас значения. Все давно в прошлом и это не наши проблемы, — он шагнул прочь от места аварии. — Мы слишком долго стоим здесь. Соберитесь, мы…

Он замолчал и воины немедленно встревожились. Рафен замер глядя на дорогу. Что-то было неправильно.