* * *

Под Барнаулом в селе Зайцеве священник отказался признать новое правительство. В селе Ново-Шульбинском священник отказался служить молебен о благоденствии Временного правительства.

* * *

Местами в деревнях собирают в складчину копейки и посылают мужика в город – за газетой. Такую б газетину купить, где всё как след прописано. А может – и орателя какого заманит к ним.

* * *

Свой селянин привёл с беспроезжей дороги какого-то городского.

– Где поймал?

– Ехадчи по большаку. Сказывается бы што товаришшом.

– Кам-пания! Вешать бы этих сволочёв.

– Товарышш! Всё скажи, ничего от нас не утаивай: как там, в Питере, порешили?

* * *

Приехал к барину в Новгород-Северский крестьянин с хутора Лоски. Просит объяснить, что верного в слухах, какие ходят. А то – «царь помер, царевич видрикся вид престолу. В Петербургу збрали на престол Леворуцию, але вона ще малолитня, так ии бабушка правле. А та бабушка така погана баба: усэ бурчить та бреше, так ии прозвали Брешко-Брешковска».

* * *

Но вот заездили кой-где по деревням городские. Мол, земля должна быть в одну неделю отнята у помещиков и передана безземельным.

– А остатним шо ж? Шиш?

Приехали какие-то в солдатских шинелях:

– Громите, товарищи! Ничего вам не будет, мы – за народ!

Рвут телефонные провода из помещичьих имений.

А другие приезжают: собирайсь, выбирай ка-ми-те-ты. В кажном селе, в кажной волости должон быть ка-ми-тет. А сельских старост, волостных старшин – по шапке, сельских урядников – в шею.

* * *

В Саратовской губернии помещик Борель произнёс к крестьянам речь: «Не верьте новому правительству! Его дела в конце концов зальются кровью!»

Арестовали его.

* * *

На волостном сходе в Велилах при питерском орателе порешили: что никогда больше не будет нигде управлять дурак или изменник, а выберем умных и честных, и вот это будет рельс-публика. Кто сказал и так: теперь будем и без денег отдавать хлеб новому правительству.

* * *

В мелких деревнях Феодосийского уезда после переворота говорили крестьяне:

– Ото, мабуть, нас опять отдадут панам у неволю.

И этот слух, что восстановится крепостное право, широко раздался по Югу.

625

Ещё и сегодня смеялись московские адвокаты, как в минувшее воскресенье на адвокатском собрании Корзнер предложил давать говорить ораторам только умным и толковым – за что получил от председателя предостережение. А разнервничался Корзнер не только от изобилия совещаний в прошлые две недели, но в то воскресенье оно и растянулось почти на целый день: назначили его в час дня, не учтя, что в этот день Совет рабочих депутатов определил быть в Москве грандиозной демонстрации, празднику свободы. И демонстрация имела успех, особенно из-за весенней погоды, вся Москва была на улицах, и от сборных пунктов десятки тысяч стягивались к центру – молодёжь, женщины, штатские и солдаты без строя, то «отречёмся от старого мира», то «вихри враждебные», и масса красных плакатов и флагов, а с Арбатской площади и отдельная колонна евреев, – и всё это на Театральную площадь, море голов, не то что ехать, но пешком нигде не пройдёшь, с верхних этажей и с низко летящих аэропланов разбрасывали прокламации – «Свобода всему миру!», «Больше снарядов в окопы!», «Война до победного конца», потом появился Грузинов со штабом на лошадях, под колокольный звон.