С конца сентября Ленин торопит: Партия не должна ждать с восстанием 3 недели до съезда Советов; надо брать власть немедленно! (Конкретного плана действий он не имеет, – может быть, движением балтийских матросов из Финляндии, с помощью Смилги?) – 10 октября на ЦК Ленин констатировал „равнодушие к вопросу о восстании”. Тем более, „ждать до УС, которое явно будет не с нами, бессмысленно, ибо это значит усложнять нашу задачу”, „дело совершенно созрело для перехода власти…” – И 16 октября: „Настроением масс руководиться невозможно, ибо оно изменчиво”, но „массы идут за нами”. „Выступая теперь, мы будем иметь на своей стороне всю пролетарскую Европу. У нас именно теперь особенные шансы удержать власть.” „Надо говорить о технической стороне… относиться к восстанию как к искусству… Всесторонняя и усиленнейшая подготовка вооруженного восстания.” (А плана не предлагает.) – Но тут заколебались Каменев и Зиновьев (и не одни они). Ленин в ответ им – „Письмо к товарищам” на 20 стр., в трех номерах „Рабочего пути”: „Неслыханные колебания, способные оказать губительное воздействие на партию.” „Эта парочка товарищей, растерявших свои принципы”, бегство от действительности… Обзор всех доводов, почему мы сильны и все усиливаемся; и почему начинать нам, а не ждать нападенья на нас; и почему нам не страшна изоляция от всех левых партий; и чем мы накормим повстанцев, не имея хлеба; и как заключим перемирие с немцами. „Промедление в восстании смерти подобно.” – И вдруг в последний момент узнается, что „эта парочка товарищей” не ограничилась возражениями на своем ЦК, но пустила рукописный листок по членам партии и он попал в круг левых меньшевиков. Предательство! ударить и по предателям и по „презренным дурачкам из „Новой жизни'”. – Каменев объясняет в свою защиту: При данном соотношении сил и за несколько дней до съезда Советов захватывать власть было бы гибельным для пролетариата. Наша партия не зарекается от восстания, но перед ней слишком большая будущность, чтобы совершать шаги отчаяния. Зиновьев: Воздержусь от полемики; присоединяюсь к Троцкому, мы можем сомкнуть ряды.

А председатель Совета Троцкий носится по столице раскаленным метеором, выступает на массовых митингах, выступает в полках, и всюду успех, восторг, он герой этих дней. (Чутко следит за созреванием гарнизонного настроения к восстанию, готовит его.) „Нет, СРСД не назначает срока вооруженного наступления. Это ВП готовит покушение на Советы; наступать собирается буржуазия, и тогда мы ответим контрнаступлением; оно будет беспощадно и доведено до конца.” А как накормим народ? В каждую деревню пошлем солдата, матроса и работницу, они оставят зажиточным сколько надо на пропитание, а все остальное – бесплатно в города и на фронт! – Почти все пехотные части гарнизона уже признали власть только Совета. Резолюция Гренадерского: Выступать с музыкой время прошло, теперь – только идти цепями!

Еще 12 октября при ПСРСД создан Военно-Революционный Комитет (направляемый самим Троцким), как бы для борьбы против контрреволюции и защиты прав гарнизона; 16-го он утвержден пленумом Совета, и начинает себя вести как фактическая военная власть в Петрограде, штаб восстания (его действия и решения уже не обсуждаются на Совете). 18-го он созывает представителей в/ч, чтоб установить четкое подчинение.