Но от Алены записки написаны её почерком! А только Серафима может так точно его подделать. Хотя почему только она? А вдруг есть еще кто-то способный на такое? Разве можно быть в чем-то уверенным наверняка?

….На следующий день Андрей в 12 часов был у Жанны. Он согласился на сеанс гипноза. Чем черт не шутит, может быть и удастся что-либо узнать о прошлом.

— Ты уверена, что это нам что-нибудь даст? — спросил он Жанну.

— Нет. Ни в чем нельзя быть уверенным в таком деле. Но при помощи гипноза я могу активизировать некоторые твои воспоминания. Нужно вызвать память человека, что умер в далеком прошлом, и которая каким-то образом поселилась в твоей голове на контакт. Я понятно объясняю?

— Не совсем, но в целом все ясно.

— Этот феномен никто пока не сумел объяснить. Ложись на диван и смотри на этот предмет. Открой своё сознание для меня…

Год 1728-й.

Андрей прятался в потайной комнате. Там было сыро и пахло мышами. Но зато оттуда все было отлично слышно…

….Монах усадил даму в кресло.

— Не стоило вам меня пугать, дочь моя. Я ведь не из пугливых. И вашего подполковника Квашнина я совсем не боюсь. Если бы он прибыл с вами и зашел сюда, то не я, а он бы сильно испугался. Я ведь знаю Егорку Квашню, когда он был всего лишь денщиком у Преображенского сержанта-пьяницы. Это уже потом он стал фискалом и занимался доносительством, чем и выслужил себе пост при тайной канцелярии. А теперь вишь ты, подполковник!

— Вы и его знаете? Но Квашнин из известного рода. Его предки… — начала, дама, но монах решительным жестом прервал её.

— Квашнины может и знатного рода. Но Егорка поначалу носил прозвище Квашня. А его настоящей фамилии никто не знает, даже он сам. Но кому-то понадобилось, чтобы Квашня стал дворянином Квашниным. Я и вашего Меньшикова знал в ту пору, когда его батька кулаком в рыло что не день бил. А ваш князь лошадиное дерьмо скреб на конюшне. Он и вора Квашню вытащил, когда тому собирались за воровство ноздри рвать, и пристроил к некому сержанту гвардии в денщики. Ох, и хитер Егорка был. Не вор — волшебник.

— И вы думаете, его этот рассказ растрогает?

— Нет, не думаю. Но забирать меня отсюда Квашня не станет.

— Надеетесь на старое знакомство?

— Нет. Я кое-чего про него знаю. И он не захочет, чтобы это кое-что стало известно кому-либо. Я и вас, мадам, знаю. Вуаль не скрыла от меня ваше имя и титул.

— И кто же я, по-вашему, отец Иван? — нагло усмехнулась дама.

— Наташка Лопухина. И пришла ты за золотом, ибо хочешь век свой в богатстве и роскоши провести? Так? Отцовские то денежки вы с братцем свом давно промотали, — в голосе монаха послышались стальные нотки.

Дама была удивлена, что её инкогнито было раскрыто.

— Но не видать тебе меньшиковских богатств, стерва. Те деньги не для тебя. И не я ими пользоваться стану. Я только укрыл этот клад от алчных глаз и рук, подобных твоим.

В этот момент в келью вбежал служка.

— Отец Иван. Там какой-то офицер к тебе ломится. Я пытался его задержать, но…

В келью ворвался высокий грузный мужчина в треуголке и меховом плаще. Он звенел шпорами на ботфортах и грозно надвинулся на щуплого монаха.

— Что здесь происходит? Почему так долго?

— Каким ты стал, Егор. Грозный и нахальный. Хотя нахальства тебе и тогда было не занимать.

— Что? — офицер уставился на монаха.

— Ан не узнал меня Егор? Много воды утекло с тех пор, как мы виделись в последний раз.

— Иван? — наконец выдавил из себя офицер.