Прорыв Красной Армии между Харьковом и Конотопом является угрожающим не только для немецких позиций в районе Полтавы, но также в отношении коммуникаций Кременчуг — Ромны — Конотоп, которые немцам, возможно, придется в марте сдать».

 Рита закончила сеанс передачи. Получила отзыв Центра — ОВВ… Собрала передатчик и спрятала его в тайник. Собиралась сжечь радиограмму. И тут в передней раздался звонок. Кто бы это мог быть? Рита никого не ждала. Был уже двенадцатый час ночи. Разве соседка? Она имеет привычку иногда обращаться к Рите с пустяковыми просьбами, причем не считаясь со временем. Соседка была певичкой в каком-то ресторане и тоже жила одна. Рита никогда не откровенничала с ней. Она не вызывает доверия. Но одолжить коробку спичек или соли…

 Если она сожжет телеграмму, будет запах в комнате. Да и времени уже не оставалось. Рита в клочки изорвала радиограмму и бросила в корзину для бумаг.

 Каково же было ее удивление, когда, открыв дверь, она увидела Петерса.

 — Ты?

 С той памятной прогулки они жили как муж и жена. Чаще Рита ночевала у него. Иногда он оставался у Риты. Но они заранее договаривались об этом. А в тот вечер он явился неожиданно.

 — Ты извини. Но я понял, что не усну без тебя в эту ночь. Сегодня в парикмахерскую заходил один тип, и мне показалось, что я видел его на Принцальбрехтштрассе.

 — Раздевайся, — сказала Рита. — Я приготовлю кофе.

 Она прошла на кухню, а Петерс снял пальто и присел на краешек стула. Окинул взглядом комнату. В корзине, в углу, белели бумажные клочки. В кухне журчала вода: Рита с чем-то там возилась.

 Петерс подошел к корзине и достал бумажки. Хотя они были мелко изорваны, но на них без труда можно было разобрать цифры. Он бросил бумажки в корзину и сел на место.

 На другой день он доложил о своих наблюдениях Раттенхуберу. Тот не мог сдержать своего ликования:

 — Наконец-то птичка попалась! Тебе надо раздобыть ключ от квартиры и тщательно ее осмотреть. Делай что хочешь. В конце концов, женись на ней, но ключ должен быть у тебя.

 — Я постараюсь, шеф, — пообещал Петерс.

 — Знаешь, Рита, — сказал ей Петерс вечером, — когда я прихожу к тебе и звоню, нередко высовывается твоя соседка, эта певичка. Что-то она мне не очень нравится. Не могла бы ты дать мне второй ключ от квартиры?

 Рита на секунду заколебалась. Но только на секунду: передатчик ее хранился в надежном месте.

 — Тебе всюду мерещатся агенты гестапо, мой милый. Но если тебе так удобней… — Рита взяла с комода шкатулку, достала запасные ключи от парадной двери и от квартиры и протянула их Гансу.

 Через два дня ей надо было съездить в Лозанну. Петерс знал об этом. Проследил, пока она не села в поезд, и отправился на квартиру Риты.

 Парадная дверь была отперта — днем ее закрывали редко. Петерс поднялся на третий этаж, вставил ключ в английский замок. Постарался сделать так, чтобы дверь не скрипнула.

 Оказавшись в квартире, снял шляпу и вытер носовым платком вспотевший лоб. Снял плащ: можно было не торопиться. Рита собиралась вернуться только к вечеру.

 Прежде чем начать обыск, внимательно все осмотрел. Постарался запомнить, где что лежит, чтобы потом положить все на место. Точь-в-точь как прежде.

 Сначала осмотрел платяной шкаф. Потом стол, тумбочку.

 Ничего, заслуживающего внимания, не нашел. Подошел к кровати. В подушке, в перине — ничего: Внизу, под периной, лежала подстилка. Он провел рукой, в одном месте она ему показалась тверже. Прощупал это место. Внутри была бумага. Подстилка была двойной, в ней имелся разрез. Рука Петерса скользнула внутрь и извлекла оттуда несколько листов бумаги.