— Надо, сеньор Андреас, и нам какую-нибудь мельницу купить, — отчитываясь вечером в тратах, завистливо протянул Жоакин. — Или мост. Да, летом реки пересыхают, зато в другое время года — доход верный.

— Погоди ты с мельницей, — вытянув ноги в удобном кресле, новоиспеченный лейтенант Его сомнительной легитимности Величества короля Карла Габсбурга, внимательно читал поданный слугой список. — Это вот что у тебя? Учителя какие-то.

— Ой, господин, совсем забыл сказать! — юноша всплеснул руками. — Этот вот месье Жан-Жак Обри — учитель обходительности и хороших манер, без которых благородному сеньору нынче никак нельзя, я вот и подумал, что вы все же из Московии, из России, а тамошние манеры могут сильно отличаться от наших, и было бы хорошо…

— Ладно, согласен, — кивнул «благородный сеньор». — А это кто?

— Месье Кавузак, учитель фехтования и танцев, вы сами просили.

— Ах да, да, — припомнил Андрей.

Фехтованием и впрямь нелишне было заняться, если уж врастать в здешнюю жизнь.

— Он что же — тоже француз?

— Я нарочно таких выбирал, чтоб вам было легче общаться. Пока еще каталонский как следует выучите…

— И кастильский, — строго промолвил молодой человек. — Ты и кастильскому меня тоже научишь. Или не знаешь?

Подросток обиженно моргнул:

— Да чего же не знаю-то?

Жоакин отправился в Калелью уже на следующий день, за двадцать пиастров наняв в рыбацкой гавани добрый баркас с четырьмя гребцами и парусом и, как и положено усердному слуге, не забыв перед отъездом почистить сапоги своего господина. В сапогах этих — трофейных ботфортах, стянутых с какого-то трупа — сеньор лейтенант и отправился в крепость, прямо так пешком и пошел, подумывая, что, кроме всех прочих, еще нужно нанять и учителя верховой езды — обязательно!

Новый комендант крепости Монтжуик — дородный увалень лет тридцати пяти, с черной как смоль шевелюрой и пышными, столь же непроходимо черными усами, принял своего заместителя весьма радушно, с ходу плеснув в стакан какого-то жуткого пойла, которое позиционировал как «добрый ямайский ром». По вкусу «ром» сильно напоминал паленую кавказскую водку, но выпить все же пришлось — за знакомство и для упрочения начавшихся дружественных отношений.

— Меня Педро зовут, — запоздало представился сеньор комендант, говоривший по-английски через пень-колоду, но вполне понятно. — Педро Кавальиш, капитан, да. Назначен на должность, как и вы — по представлению сеньора команданте Каррадоса, ныне отправившегося с графом Питерборо в Гибралтар. Кстати, свой капитанский чин я еще не обмывал — некогда как-то было.

— Так и я свое лейтенантство… — Громов заговорщически понизил голос, уже понимая, что комендант — человек хороший, хоть, наверное, и сволочь.

— А ты, я вижу, свой парень, сеньор Андреас!

Так вот, незаметно, перешли на «ты», а после пятого — или шестого — стакана отбросили уже и «сеньоров». Выпили много, да и как было отказаться пить за «славную Каталонию» и «за доброго короля Карла»? Откажешься — точно не патриот, может быть даже тайный сторонник мерзкого французского прихвостня — Филиппа Бурбона!

— Ой… — ближе к полудню Андрей почесал голову.