— Ариэль, что происходит?

— Я сделал пару звонков, но никто ничего не говорит.

— В каком смысле никто ничего не говорит?

— В прямом. Билл, извини, но мне нужно время. В воскресенье вечером никого не достать.

— Хорошо. Дай знать, как только будут новости.

— Конечно.

На этом разговор был окончен. Я снова позвонил в посольство, но и у них не было новостей. Либо им ставили препятствия, либо мои данные еще не попали в систему, либо и то, и другое. Перед тем как повесить трубку, дежурный консул еще раз спросил, предложили ли мне еду и питье, и я опять ответил отрицательно. Мне этот вопрос казался бессмысленным, но Крис Бауэрс явно держался иного мнения. Должно быть, ему уже приходилось сталкиваться с подобной ситуацией. Мне вдруг подумалось, что, может, это излюбленная тактика русских — не давать ни еды, ни воды.

После полуночи помещение пополнилось новыми задержанными — все мужчины, похоже, из бывших союзных республик: грузины, азербайджанцы, казахи, армяне. Их багаж состоял из рюкзаков и огромных замотанных полиэтиленом хозяйственных сумок. Все дымили сигаретами, как паровозы. Кто-то тихо переговаривался. Никто не проявлял ни эмоций, ни беспокойства. Они замечали меня не больше, чем охранники, хотя я был белой вороной: синий пиджак, смартфон, небольшой черный чемодан на колесиках, к тому же я нервничал.

Я снова набрал Елену.

— Ну, как, узнала что-нибудь?

— Пока нет, — вздохнула она. — А ты?

— Ничего.

Должно быть, она почувствовала беспокойство в моем голосе.

— Все будет хорошо, Билл. Если дело только в визе, то уже завтра ты будешь дома и со всем разберешься. Вот увидишь.

Ее спокойствие передалось и мне.

— Знаю, милая. — Я взглянул на часы: в Лондоне уже половина одиннадцатого. — Иди ложись, вам с ребенком нужен отдых.

— Хорошо. Но я тебе сразу позвоню, если что-нибудь узнаю.

— Конечно. И я.

— Спокойной ночи.

— И тебе спокойной. Люблю тебя, — добавил я, но она уже положила трубку.

Меня на миг охватило сомнение: А вдруг дело не только в визе? Увидимся ли мы с Еленой снова? Увижу ли я нашего будущего малыша? Дэвида?

Я пытался совладать с нахлынувшими эмоциями. Расположился на жестких стульях, подложив вместо подушки пальто, но эти стулья, казалось, нарочно сделаны так, чтобы не дать человеку уснуть. Не говоря уже о том, что меня окружали недружелюбного вида незнакомцы. Вздремнуть в таких условиях было невозможно.

Сон не шел, поэтому я решил заняться чем-нибудь полезным: достал смартфон и принялся составлять список людей, которых встречал за годы работы в России, Великобритании и Америке и которые могли хоть как-то мне помочь: политики, предприниматели, репортеры.

Незадолго до конца своей смены в посольстве со мной связался Крис Бауэрс. Он заверил, что заступившие на смену сотрудники в курсе моей ситуации. Крис в очередной раз спросил, предложили ли мне еду и питье, и в очередной раз получил отрицательный ответ. Он извинился, хотя и был здесь ни при чем. Видимо, он вел учет нарушений моих прав на случай, если это понадобится. «Вот черт», — подумал я, когда разговор был окончен.

На часах было почти три утра. Я отключил смартфон, чтобы поберечь батарейку, и опять попытался заснуть. Накрыл лицо рубашкой, которая лежала в моем портфеле, и проглотил две таблетки нурофена от начинавшейся головной боли. Мне хотелось обо всем забыть и убедить себя, что завтра я уеду. Дело просто в визе. Так или иначе я уеду из России.

Вскорости мне удалось задремать.

Проснулся я в 6:30 утра с прибытием новой партии задержанных — таких же, как в прошлый раз.