– А ты не обвиняй меня, ладно? Нужно как-то разрулить это.

О боже. Две недели ночевать вместе с отцом на ремонтируемой французской ферме в спальном мешке уже не казалось такой плохой идеей. Надо все хорошенько обдумать. Мишель снова повела себя как сука. Опять корчит из себя жертву. Нужно было предвидеть.

– Кому еще ты отправляла фото? – уточнила Мелисса.

– Нескольким людям.

– Просто скажи кому, ладно?

– Джейку, Донни, КГ…

– Офигеть.

Разумеется, фотку они сохранят, а потом будут подкалывать ее из дурацкой мести. Если б она только могла вырвать телефоны из их рук…

– Не думала, что ее смерть меня так расстроит. – Анжела положила в рот последнюю порцию жаркого по-тибетски.

Бенджи сидел рядом и читал потрепанную энциклопедию. Анжела стряхнула крошки с его головы.

– Так умирать – ужасно, – сказал Ричард, положив свои столовые приборы крест-накрест. – Разум угасает, а за телом ухаживают другие люди.

Другие люди? Это он ее имеет в виду.

– Не дай бог у меня тоже будет обширный инсульт. – Ричард перелил остатки чая через металлическое ситечко в чашку.

За его спиной у прилавка столпились коричневые от загара велосипедисты, шаркая по каменному полу черными туфлями.

– Погоди-ка. Вообще-то я навещала ее каждую неделю в течение пяти лет, – заявила Анжела, сама не зная, зачем возражает брату.

– Не понимаю, что ты хочешь этим сказать. – Он услышал обиду в ее голосе и неподдельно растерялся.

Разумеется, подарок в виде отпуска смягчил ее остаточные негативные переживания.

– Я знаю, что ты платил за ее пребывание в Экорн-Хаус, – ответила Анжела. – Возможно, это было важнее, чем все остальное. Я благодарна тебе за это, правда, но… Каждую неделю. Пять лет. – И что хорошего это принесло матери? Под конец она уже не узнавала собственную дочь.

– Я знаю, – бесстрастно проговорил Ричард.

– А ей нужен был только ты.

Лицо брата выражало недоверие. Видимо, ему казалось, что возобновить семейные отношен