|
Стрелок — один из уродов Зоны. Ну, ты уже, наверное, успел понять, что самые страшные создания в Зоне — это люди. — А вы папу моего когда видели? Ну, в… позже всего? — Вот когда его пропавшим объявили, тогда я и видел его в последний раз. — Он погиб? — у меня дрогнул голос. — Еще не придумали такой Зоны, чтобы в ней Вадим… отец твой, погиб. Он исчез, и, я думаю, не просто так. — Так он точно не Стрелок? Я со Стрелком даже по рации говорил. Он, правда, тоже сказал, что я не его сын. — По какой рации? Со Стрелком? — Тимур очень удивился. — Ну, я к «Свободе» пришел с ребятами. Ну и сказал, что… — Так. Подожди. Охрану «Янтаря» ты с приятелями завалил? — Да нет. Мы их просто… Ну. Да. А что, они в самом деле в плен меня взяли? — Ясно. Я так понимаю, это именно ты со своей командой шел с севера Зоны? Моча всех и вся на своем пути? — Мы только плохих. В смысле, воевали только с плохими! — Как ты похож на отца, именно сейчас, в уверенности в собственной правоте. Хотя, конечно… по большому счету, нельзя отрицать, что ты прав. А ты… Ты мать предупредил? — А она думает, что я в пионерлагерь, ну, в лагерь отдыха поехал. — А твои приятели своим родителям что сказали? — А я откуда знаю, — уныло протянул я. — Так, в общем, я вас проведу на юг. Вам здесь нечего делать. Я мало верю, что ты сможешь выжечь всю Зону, хотя по повадкам можно предположить, что ты способен и на это. Но тебе надо отсюда уходить. — Тимур говорил очень строго, и я понял, что он заставит нас сделать именно так. — Зачем? Я отца должен найти! — У меня прямо комок в горле застрял. — Ведь вы тоже… Ну почему… Вы же с ним товарищами были! Нельзя так бросать в беде товарища. Нельзя! — А есть такие ситуации, когда ничего нельзя сделать. НИЧЕГО! Ты понимаешь? Отец твой исчез, просто исчез. И зомби это видели, но ни один из них не смог ничего внятного сказать. Лопочут что-то про колесо обозрения. Ну, чего они только не лопочут, когда возбуждены. Ты думаешь, я не ходил к тому колесу? Отец твой сделал что-то такое, что никто понять не может. Он исчез. Понимаешь — исчез! Похоронил Семецкого, не попросил помощи ни у кого из местных, ну, тут я его понимаю, и исчез. — Отведите меня к тому колесу, хорошо? — Зачем? Хотя давай договоримся. Я тебя отведу. Но потом я тебя поведу дальше. На блокпост. И ты поедешь к маме. Договорились? Тимур даже кивнул, словно сам с собой договорился. — Я тебе обещаю… — продолжил Тимур. — Я сделаю все возможное, но отца твоего найду. — А почему до сих пор не сделали? — тихо спросил я. — Почему не искали его столько лет? — Ну… — Тут Тимур явно смутился. — Я ничего не могу сейчас сказать. Может, когда ты вырастешь — поймешь. — Взрослые, когда не знают, что сказать, всегда говорят: вырастешь — поймешь. — Я уже понял, что ничего мне Тимур не скажет. — Ты не прав. Внутри Зоны я ничего не могу узнать. И выйти — тоже не могу. — А вы пробовали? — Мне хотелось с ним поругаться. — Мне не надо пробовать. — Казалось, что Тимур очень сдерживается, чтобы меня не стукнуть. — Но если ты думаешь, что такая моя попытка поможет найти твоего отца, — давай пойдем. Только тебе потом с этим жить. Договорились? — Договорились! — почти крикнул я. — Не боюсь я ни с чем жить. После того, как я живу. — Да сколько ты там прожил… Ладно, хорошо. — Тимур кивнул. — Надо тебе выздороветь окончательно, и пойдем. — Да я себя совсем нормально… — Вот тут ты со мной не спорь. |
