– Я не стану подвергаться ДПДГ с тобой или с кем-либо еще. Не доверяю никаким аббревиатурам, кроме ШУ , УП и ФБР.

Обе заулыбались и рассмеялись.

– Слушай, девочка, если не хочешь десенсибилизации посредством движения глаз – не надо. Но в ситуациях, похожих на твою, она дает фантастически хорошие результаты.

Мерси открыла дверь.

– Джоан, у меня и так все великолепно.

– Позволь помочь тебе, подружка, если это в моих силах. Ты мне определенно помогла.

Глава 16

Когда Мерси вошла в дом, ее отец сидел за обеденным столом, держа Тима на коленях. На столе перед ними лежал раскрытый свадебный альбом Кларка, едва за пределом досягаемости рук ребенка. Увидев мать, Тим радостно закричал и стал вырываться от дела.

Отец поднял взгляд на Мерси, и она заметила в его лице легкую печаль. Поцеловала его в щеку, потом взяла Тима. Сын становился тяжелым. Посмотрела в альбом: черно-белое изображение Кларка и Марселлы возле громадного свадебного торта. Оба очень молодые и счастливые. Каждые два месяца Кларк доставал альбом, становился тихим, задумчивым, отправлялся на прогулку или в поездку на машине, рано ложился спать.

– Ужинать я сегодня не буду, – сказала Мерси. – Еду к Майку.

Она взглянула на часы. При мысли о встрече с Майком у нее сжалось сердце.

– Разобрались со своими проблемами вчера вечером?

– То были обычные разногласия. У нас все отлично.

– Майк – хороший человек.

– Но все-таки я могу не соглашаться с ним, так ведь?

Кларк улыбнулся и перевернул лист альбома.

Пока Мерси принимала душ, Тим обижался на нее за сеткой детского манежа. Он терпеть не мог заточения и всецело винил в нем мать, которая боялась, что мальчик куда-нибудь уйдет, ударится, проглотит игрушку, свалит телевизор или – его любимое занятие – начнет игру со штепсельными розетками. Тим был удивительно смелым, много говорил – произносил длинные фразы из бессмысленных слогов вперемешку со словами, и Мерси казалось, будто она понимает все. Вальбом, боп-eon, мом-мом-мом, тук-тук-тук, мам-мам-мам, гой, гой, гой...

Мерси отвечала ему тем же из-за прозрачного стекла душевой, и он, похоже, прекрасно все понимал. Что именно она говорила ему? Мерси надеялась: нечто полезное.

Ей нравилось, что Тим словно переносил ее в младенчество: никаких забот и сомнений, полная погруженность в данный миг, необходимость лишь одного определения – мое, мое, мое. В мире Тима не существовало свиданий в семь часов с человеком, которого он раньше любил, а теперь не хотел даже смотреть на него.

Мерси увидела себя в зеркале, высокую, нагую, ширококостную, темноволосую, щебечущую, как пересмешник.

Она продолжала этот разговор, пока вытиралась, подкрашивалась, одевалась. Убедилась, что обойма полная, потом положила взятый «кольт» сорок пятого калибра в сумочку, предусмотрительно повернувшись к двери спиной, чтобы не видел Тим. Мальчик тянул руки ко всему, что попадалось ему на глаза.

Через полчаса Мерси стояла в кухне со стаканом вина, Тим сидел на своем высоком стульчике, Кларк возился с супом, который стряпал уже третий день.

– Папа, ты не думаешь, что в шестьдесят девятом году с делом Бейли было что-то неладно? – спросила она.

Кларк вздохнул и повернулся.

– Мерси, я расследовал квартирные кражи.

– Ты был хорошим детективом. Слышал кое-что.

– Подобного ничего не слышал.

Кларк мало рассказывал о своей службе. Не был словоохотливым, не тосковал по прошлому, не думал, что кому-нибудь интересны его воспоминания. Мерси знала о его способности сделать хорошую историю скучной.