– А, прости, Тим. Я отвлекся. Так насчет чего ты меня предупреждаешь?

– Насчет того, что я намерен переманить к нам твоего вице-президента. Если надумает переехать в Массачусетс, пусть только даст знать. Красота в сочетании с умом, Маккенна, – такое нечасто встретишь.

– Да. Пожалуй, ты прав.

– Хотел бы я иметь такую девчонку у себя в фирме.

– Женщину, – поправил Гриффин. – Нет, Эванс, особо не рассчитывай. Дана Андерсон не собирается уходить из “Дейта байтс”.

Я ее просто не отпущу, думал Гриффин, глядя вслед Эвансу. Ни в Бостон, ни куда бы то ни было. Ни за что на свете. Он отыскал чудо и не собирается с ним расставаться.

Он слышал, как она с легкостью ответила на каверзный вопрос нового посетителя. Да, Эванс прав. Красота в сочетании с умом… Сегодня ее волосы были распущены: уступка, на которую Дана пошла лишь после того, как он пригрозил публично растрепать ее пучок прямо в конференц-зале. На ней было светло-желтое платье, очень простое и в то же время женственное и милое. По телефону она заказала себе кое-что из одежды в том самом магазинчике, где он накануне купил ей шелковый костюм.

– Мне понадобятся два платья. Простые, безо всяких украшений, что-нибудь делового покроя, размер восьмой, – говорила она, усевшись по-турецки посреди смятой постели, одетая в одну из его рубашек.

– И что-нибудь вечернее, – шепнул ей на ухо Гриффин, целуя в затылок.

– Не нужно мне ничего вечернего, – так же шепотом возразила она.

– Черный шелк, – проговорил он, просовывая руку ей под рубашку.

– Гриффин, – едва не задохнулась она, зажимая ладонью трубку. – Я не могу так… прекрати.

Он повиновался, после того как она и вправду заказала черное шелковое платье, затем взял у нее из рук телефон.

– Так что прекратить?

И снова она была в его объятиях и между ними бушевало пламя.

Нахмурившись, Гриффин решил, что лучше было бы отвлечься от этих мыслей, прежде чем посторонние начнут обращать на него внимание.

Подумай о предстоящем вечере, об ужине в маленьком ресторанчике. А потом они вернутся в отель, закроют двери и…

Проклятье.

Следовало подумать также и о Синтии с Артуром, которые как раз появились в дверях.

До сих пор ему удавалось избегать неприятных мыслей. Накануне он позвонил Синтии в отель и объяснил, что будет занят весь день.

– Ничего страшного, – ответила та. – Я понимаю.

Ему захотелось сказать – нет, ты ничего не понимаешь, но… в последний момент он сдержался. Сдержался, потому что и сам ничего не понимал. С ним произошло что-то новое, что-то ошеломляющее и в то же время вызывающее тревогу. Чувство, которое он не мог описать, которое не поддавалось анализу и вместе с тем столь сильное, что от него было не отмахнуться так просто.

Он понял одно: придется сказать Синтии, что у их отношений нет будущего.

Теперь, однако, Гриффин знал наверняка: Синтия – милое, добросердечное существо, но она совершенно ему не подходит. Если он когда-нибудь женится, это будет по любви. Его отец относился к браку с холодным расчетом, как к бизнесу. И поплатился за это сполна.

В глубине души Гриффин всегда осуждал это, но, чтобы прозреть окончательно, ему понадобилось встретить на своем пути строптивую и непокорную программистку. Брак – это не расчет, это любовь. А любить – значит отдавать всего себя целиком, ничего не ожидая взамен.

Мужчина женится, когда встречает женщину, способную сделать его жизнь богаче и ярче, внести в нее радость и страсть, разделить его мечты и увлечения.

Мечты? А о чем мечтает Пижон? Не потому ли Кокли примчался сюда, что он любит Дану и хочет быть с ней?

Гриффина охватила тревога.