|
Она, сидя на стуле на колесиках, объехала вокруг стола, подкатилась к Энджи и скрестила руки на коленях. Глядя на нее, Энджи вдруг вспомнила о своих руках, которыми она обхватила себя за плечи, прикрывшись ими, словно щитом. Она медленно опустила руки и тоже положила их на колени. — Значит, ты Анжела Грейси Чепмен. Как бы ты хотела, чтобы я к тебе обращалась? «О боже! Еще один тест», — подумала Энджи. Она долго молчала, не зная, как ответить на заданный вопрос. — Твоя мама называет тебя Энджи, — сказала доктор Грант. — Не возражаешь, если я тоже буду так тебя называть? Энджи пожала плечами. — Называйте как хотите. Папа, например, называет меня Ангелом. Посторонние люди называют Анжелой. Доктор Грант усмехнулась. — Хорошо, Анжела. Я тебя поняла. Надеюсь, что мы с тобой очень скоро подружимся и ты уже не будешь считать меня посторонней. Ты можешь называть меня Линн, или доктор, или доктор Грант. Как тебе больше нравится. После этого в кабинете повисла долгая пауза. Наконец Энджи спросила: — Что мне нужно делать? Доктор Грант кивнула. — Это сейчас самое главное, не так ли? А ты сама что думаешь по этому поводу? — поинтересовалась она. Доктор ждала ответа на свой вопрос. Последние двадцать четыре часа Энджи пребывала в постоянном напряжении, она то смущалась, то испытывала разочарование, или недовольство, или смятение. Сейчас же напряжение исчезло и ей снова стало легко. — Понятия не имею! — воскликнула Энджи, в отчаянии вскинув руки. — Они просто ничего не хотят слушать и постоянно твердят одно и то же. Они говорят, что я пропала, и они целых три года искали меня. Потратили на эти поиски кучу денег. Они, похоже, свыклись с мыслью, что я уже никогда не вернусь, и решили продолжать жить своей жизнью. И тут я неожиданно вернулась. — Ты сказала «решили продолжать жить своей жизнью», — произнесла доктор Грант. — Разве вы не знаете, что моя мама беременна? — Нет, Анжела, я не знала об этом. Беременна, — задумчиво повторила она и замолчала, и это слово, словно облако, повисло в наступившей тишине. Энджи разглядывала белые лепестки розы, вытащив цветок из вазы. Какая же эта роза нежная, чистая и непорочная! — Я думаю, что это что-то типа запасного варианта. Вместо меня завести другого ребенка. — Я понимаю твои чувства, — сказала доктор Грант. — Это вполне естественная реакция. Ты хочешь поговорить об этом? Энджи отрицательно покачала головой. — Хорошо, — сказала доктор. К удивлению Энджи, она не стала развивать эту тему, не стала ни о чем ее расспрашивать, а просто задала следующий вопрос: — Что еще в их поведении кажется тебе странным? У наружных лепестков розы были золотисто-коричневые «рваные» края. Энджи оторвала один шелковистый лепесток и потерла его между пальцами. — Они думают, что мне шестнадцать лет. — А тебе не шестнадцать. Наконец-то блеснул луч надежды в этом темном царстве! Она встретила человека, который верит ей. — Мне тринадцать лет. Они говорят, что прошло три года, а мне кажется, что всего несколько дней. Так, как будто… — Как же ей объяснить? Она щелкнула пальцами: — Ну, вот как-то так. — Хм-м. — Доктор Грант тоже щелкнула пальцами. Судя по выражению ее лица, доктор была в полном замешательстве. Указав рукой на шкаф с документами, она сказала: — Из департамента полиции мне прислали материалы по этому делу, но эти записи какие-то обрывочные. |
