— Дело в том, что вчера я ошибся. Из-за тумана и туч я не мог руководствоваться расположением звезд для сличения их с линиями руки. Теперь звезды сообщили мне, что вы должны не откладывать свой проект на три дня, а привести его в исполнение как можно скорее. В особенности удобен для этого сегодняшний день. Ведь сегодня суббота и третье число. Число три — самое каббалистическое из всех нечетных, а суббота — день шабаша!

— Ну что же, — ответил Рене, — сегодня так сегодня… Но вы говорили мне о том, что что-то угрожает моему могуществу.

— Сейчас я не могу сообщить вам подробности, — ответил принц, — но завтра я к вашим услугам! До свидания, месье Рене!

Когда принц вышел из ворот, Рене, оставшийся н'а том же месте, словно оглушенный, пробормотал:

— Сколько лет уже я смеюсь над легковерными парижанами, заставляя их верить, будто в звездах можно что-нибудь прочитать. Я сам не верил этому д пользовался откровениями лунатика Годольфина… И вдруг является человек, который доказывает мне, что звезды действительно могут открывать нам тайны будущего!

Весь день Рене был задумчив и встревожен. Около девяти часов вечера он вернулся к себе в магазин. Его встретила Паола, но он лишь рассеянно поцеловал ее в лоб.

— Покойной ночи, отец, — сказала девушка. — У меня страшная головная боль, и я попытаюсь заснуть.

— Покойной ночи! — ответил Рене, которому было не до дочери и ее боли.

Когда Паола ушла, Флорентинец сказал Годольфину:

— Годольфин, ступай и погуляй часок по набережной. Сюда придут люди, которых ты не должен видеть. Можешь запереть лавку, у меня с собой второй ключ. Когда на Сен-Жермен-д'0ксерруа пробьет десять часов, возвращайся домой спать!

Годольфин покорно закрыл ставни, надел шляпу, плащ и вышел, захватив с собой ключ от двери. Это был далеко не обыкновенный ключ: выкованный в Милане, он обладал большим количеством хитроумных нарезок, бороздок и фестонов, благодаря чему к замку двери совершенно невозможно было подобрать другой ключ. Ключ, бывший у Рене, представлял собою точную копию первого. Через несколько минут после ухода Годольфина в дверь лавки постучали. Это был Теобальд, которого Рене узнал лишь по его фигуре, так как ландскнехт явился в маске.

— Ну-с, ты готов? — спросил его Рене. — В таком случае за дело!

— Простите, — ответил тот, — нам надо сначала урегулировать счеты. Вы обещали мне полтораста пистолей, не правда ли? «У, так я решил теперь, что этого мало. Вы дадите мне двести, и притом половину сейчас на руки!

У Рене не было времени, чтобы вступать теперь в торг. Он достал кошелек и отсчитал Теобальду требуемую сумму. Затем он надел маску, выпустил Теобальда и вышел вслед за ним. Прихлопнув дверь, он подергал за ручку, чтобы убедиться, захлопнулся ли замок и в безопасности ли спящая Паола. Затем он взял ландскнехта под руку и пошел с ним по мосту к левому берегу Сены.

А в это время Годольфин, дрожа от холода, прогуливался по правому берегу реки. Наконец пробило десять часов. Он направился домой. У самой лавочки перед ним внезапно выросли из тьмы две фигуры. Кто-то схватил его за горло, другой приставил ему к сердцу кинжал, говоря:

— Одно слово, одно движение — и ты будешь убит! Годольфин хотел оказать сопротивление, но ему сунули в рот платок, связали руки и ноги. Затем один из напавших взвалил его к себе на плечи, тогда как другой сказал:

— Поспешим! Нельзя терять ни минуты! А теперь посмотрим, как будет мессир Рене читать в звездах тайны будущего!

Затем Лорьо при помощи Нова и Верконсина перетаскал в лавку суконщика свертки с золотыми и серебряными слитками и драгоценными камнями и, сделав это, сказал:

— Сегодня я вернусь поздно.