Между тем ко мне уже почти вплотную приблизился огромный, мокрый и, к несчастью, одушевленный осколок скалы. Весь его облик ясно говорил о том, что легкие телесные повреждения у меня будут все-таки с расстройством здоровья. «Хорошо, если кратковременным», – мелькнула слабая надежда.

Что случилось дальше, я так и не поняла. Все произошло очень быстро. «Девятка» дала по газам, амбал же споткнулся на ровном месте, взмахнул руками, нелепо развернулся боком, шлепнулся на спину, да так и остался лежать под окончательно озверевшим ливнем.

Из его «Форда» выскочило два человека, из «БМВ», стоявшей сзади, – трое. Все кинулись к упавшему.

Я почувствовала себя лишней в этой толпе. Надо было удирать, пока верзила не поднялся. Мужик сам виноват. Следовало смотреть себе под ноги, а не метать из глаз молнии. Их и без него хватало.

Быстро вскочив, я метнулась к конечной цели и выхватила у женщины в синей блузке зонт, пояснив, что он мой. Из-за него жизнью рисковала. Спорить со мной она не решилась.

Несмотря на то что над ней не капало – прикрывалась собственным зонтом да еще стояла под навесом на автобусной остановке, лицо у нее было охвачено ужасом. Нервная какая-то… На всякий случай еще раз пояснила даме, что зонт, который я у нее отняла, принадлежит мне. На правах собственности. Кажется, женщину в блузке это еще больше напугало…

Только через пару секунд стала понятна истинная причина ее ужаса. Под руку меня подхватила крепкая мужская рука:

– Тихо! Прокатимся! – Попыталась вырваться, но хватка перешла в категорию «железных». – Я сказал, «тихо»! – повторил суровый мужской голос, и я как-то не решилась возразить.

Сумочку у меня изъяли, но почти тут же вернули. И действительно – в ней такой бардак, в котором я и сама ориентируюсь с трудом. Ну кому это понравится?…

Женщине в синей блузке вообще ничего не сказали. Второй мужчина, в мокром черном костюме, молча потащил ее к «БМВ».

Два человека все еще возились с лежащим на асфальте амбалом, никак не желавшим вставать. Третий, прикрываясь от дождя нахлобученным на голову пиджаком, разговаривал по мобильному телефону. Образовавшаяся под амбалом лужа была размытого красного цвета – хорошо разбавленная акварельная краска. Как следует я не рассмотрела, было некогда, но мне показалось, что бедняга даже не сменил позу.

Нас с дамой, у которой я реквизировала свой зонт, втолкнули в «БМВ», и тип, тащивший меня под руку, строго сказал:

– Сидеть и не рыпаться!

При экстренной посадке в машину женщина в блузке не успела закрыть собственный зонт, и он сломался. Тот гражданин, что пригласил меня в авто, уселся впереди, развернулся вполоборота и не спускал с нас глаз.

– Этот мужчина сам упал, и сам разбил себе голову, – попыталась я оправдаться перед соседкой, которую колотила нервная дрожь.

Она ничего не ответила, более того – очень сильно побледнела, закатила глаза и потеряла сознание.

Я оглянулась в поисках аптечки, но, не обнаружив таковой, вслух поинтересовалась ее местонахождением. Ответа не удостоилась, поэтому мигом выскочила из машины и, не обращая внимание на зверский окрик охранника и жуткий ливень, в несколько прыжков одолела расстояние до кучковавшихся вокруг упавшего амбала мужиков.

Те, непонятно отчего, взбудоражились, трое разом отступили на шаг и полезли куда-то под пиджаки. Неужели они приняли сумочку, которую я держала под мышкой, за базуку? Эта их неадекватная реакция несколько охладила мое стремление выяснить местонахождение аптечки. Вернее, я про нее напрочь забыла, поскольку в следующий момент в упор увидела амбала… Бывшего!

– Он что, умер? – жалобно пропищала я и опять брякнулась на коленки прямо в лужу на асфальте.