— Материалы дела? — бросил он Ларфиду.

— У секретаря.

Инспектор кивнул и прошёл мимо. Открылась и закрылась дверь.

Ларфид выдохнул. Он заметил, как вместе с ним выдохнул региональный надзиратель. Подождав чего-то у машины, Омад подошёл к нему.

— Участковый?..

— Ларфид.

— Выражаю благодарность сектору Надзора за высокий профессионализм и оперативное решение вопросов, — пробубнил бывший генерал и вытер пот со лба. — Это дело забирает Распорядок.

— Расследование в самом разгаре, — решился возразить Ларфид. — Речь о преступной группе. Задержанные дают показания. Нельзя забирать дело сейчас!

— Это дело забирает Распорядок, — обречённо повторил Омад и попросил: — Пойдёмте сядем где-нибудь, Ларфид. Это вы замещали Сегад?

— Я.

— Готовьтесь принять её обязанности.

— Что?

— С утра я навещал Ошену в госпитале.

— Как она?

— Лучше, чем мы боялись, и хуже, чем мы надеялись, — сказал Омад. — Серьёзная неврология.

Ларфид вдруг почувствовал, как холодно на улице.

— Ей нужен длительный отдых, — продолжал региональный. — И после, боюсь, её придётся перевести на какую-нибудь бумажную работу. В лучшем случае. У вас столовая открыта?

— Вообще-то нет. Но можно выпить чаю. Этого… смородинового.

— Хорошо. Покажите, куда идти.

…Ошена. Она никогда не сердилась. Казалось, её невозможно вывести из себя. Она всегда выглядела доброжелательной — даже когда взводила курок. Она внушала доверие и не обманывала его. Она была такой хорошей. «Что это я? — Ларфид оборвал себя. — Думаю о ней как о мёртвой. Она жива! Это главное…»

Кида умерла. Ошена жива. Просто она никогда больше сюда не вернётся.

Высокое напряжение.

Ларфид понял, что думает о нём, словно о кровном враге из старых сказок. О нём, не о Рикери. Покрасчик с автозавода мог нести любую чушь. Он был всего лишь проводником, чьим-то орудием. Ларфид надеялся, что однажды сумеет выйти на тех, кто запустил в Край смертоносные мифы. Если они ещё живы, они поплатятся. Тот, кто своими глазами видел прохождение пласта, никогда не поверит в их бредни.

Но эти бредни могут быть ещё опасней, чем кажутся. Прохождение пласта когда-то потрясло Ларфида, внушило ему ужас и благоговение. Выброс в складах не был таким величественным. Ларфид сохранял трезвый рассудок — и осознал, что выброс разумен. Эта мерзость разумна. Миллионы лишились жизни, сотни тысяч лишились любимых и близких, и все лишились радости — из-за неё.

Что, если мифы создаёт не безумие и отчаяние, а осознанная злая воля?

«Вы не сможете об этом не думать», — сказал Рикери.

Ублюдок был прав.

…Бывший генерал армии нацедил стакан смородинового настоя и сел за шаткий стол.

— Секторальный надзиратель Ларфид, — сказал он, — присоединяйтесь. Я кое-что вам объясню.

Ларфид молча повиновался.

— Инспектора зовут Ливи Хелад, — сказал региональный. — Прошу вас оказывать ему всемерное содействие.

— Так точно.

— Я должен сказать, что инспектор лично заинтересован в этом деле, — продолжил Омад. — Он, в сущности, не оперативник, он — учёный. Пресс-служба Распорядка сейчас готовит новости… хорошие новости. Наука не стоит на месте. Быть может, скоро мы сумеем контролировать уровень напряжения. Управлять им.

Ларфид обжёг язык настоем.

— Невероятно, — сказал он с искренним восторгом.