Боже милосердный…

Когда подошел епископ, склонился над Зимородком, желая что-то сказать, тот плюнул ему в рожу. Смачно. Кровью. Иеф не удержался от злорадного нервного смешка.

Потом изломанное тело подняли, подвесили к колесу лицом вверх. Пусть так и встретит смерть, смотря в небо.

Дождик начинал накрапывать.

Почему-то подумалось, что если бы затея с Якобом удалась, то Зимородок сейчас бы не молчал, а вопил благим матом, старательно изображая страдания. И не чувствовал бы, конечно, ничего. Потом через пару дней бы умыкнули его, под видом похоронной процессии, и на следующий день — хоть опять за драконами по полям бегай… Якоб — он может. И все равно, только ненормальный мог на такое решиться.

Сейчас все взаправду.

Капли дождя стекали по шее и лезли за шиворот, заставляя ежится.

Все.

На сегодня закончено. Иеф поднялся с трудом, ноги затекли, не слушались и кружилась голова. Можно идти.

* * *

Дома шумно и непривычно многолюдно. Как не кстати сейчас…

Хотелось побыть одному и в тишине. Буркнув что-то неразборчивое, Иеф ушел наверх, в кабинет, от завтрака отказался, только попросил горячего вина.

8

Следующим вечером в дом буквально вломился Бергес. Едва не снес старичка Бертрана на пути, поскакал через три ступеньки наверх. Взмокший весь, запыхавшийся.

— Иеф! — орал он еще с лестницы.

От такого начала королевского венатора слегка передернуло — даже страшно представить, что у него там.

— Да? — он вышел было на встречу, но Бергес схватил его за локоть и втащил в кабинет. Поговорить наедине.

— Слушай, как Зимородок? Он еще жив?

Черт! Иеф мысленно выругался — ну, и вопросы!

— Не знаю. Судя по тому, что тело еще не сняли — наверное, да. Там охраны — толпа, не подойдешь. Строго блюдут, собаки. Боятся очередного подвоха. Хотя уж чего бы проще, на самом-то деле… заколоть и сжечь тело… ан нет… Мертвого — ни один колдун не воскресит.

Говорить все это было неприятно.

Бергес слушал в пол-уха, схватившись за стенку, стараясь отдышаться. Набегался? С непривычки-то. Вытер лоб тыльной стороной ладони, глянул на венатора.

— Якоб жив, — вдруг выдал хрипло.

— Что?!

Иефа аж подбросило на месте, а Бергес в ответ скрипнул зубами.

— Якоб жив… — повторил он. — Плох, правда, старик, и очень слаб… но вроде пошел на поправку. Что-то да сможет… Не в полную силу конечно… Но…

— Да какого ж черта тогда?! — Иефу показалось, что он кричит, но вышло почти шепотом, тихо. Змеей зашипел.

— Я раньше не мог, — лицо Бергеса совсем багровое от напряжения. — Поверь, Иеф, я не мог ничего сделать. Мне велели привести Зимородка в Гельт, и чтоб… ну, ты же понимаешь… чтоб никаких магических штучек… ну, как я иначе… у меня семья…

Оправдываться он не умел, да и разве оправданиями теперь поможешь?

Иеф бродил по кабинету, от стены к стене. Бергес сидел на краешке табуретки, словно готовясь сорваться в любую минуту, снова побежать.

— Я Зимородку все рассказал, — тихо сказал он. — И про Якоба, и вообще…

Иеф зло глянул на него.