Полминуты спустя робот наконец-то протиснулся внутрь и медленно побрел вглубь здания. Локаторы «серва» работали на всю; он вслушивался в каждый шорох, надеясь услышать звук…

Чавк-чавк.

Металлический «паук» остановился. Когда звук повторился, отпали последние сомнения: где-то неподалеку кто-то с аппетитом жрал.

Поняв это, «серв» пошел быстрей. Свернув в коридор, он потащился вперед, отчаянно стараясь не цеплять стены. Получалось не слишком удачно: стальной «паук» то и дело скреб боками по кирпичной кладке. Оставалось надеяться, что подобные звуки не смутят невидимого едока.

И, судя по тому, что чавканье не стихало, а, напротив, становилось все громче, «серв» двигался в правильном направлении и при этом достаточно тихо.

Наконец коридор закончился, и био замер у порога просторного помещения. Возле дальней стены, спиной к роботу, стоял лилипут в потрепанных мешковатых одеждах. Не выше груди обычного взрослого человека, этот недомерок с увлечением пожирал нео, стоящего перед ним на коленях. Второй дикарь, вытянувшись в струнку, замер у самой стены – видимо, дожидался своей участи. Во взгляде еще живого нео был страх: он, надо полагать, предпринимал отчаянные попытки вырваться из ментальных пут «кукловода», но тот был слишком силен: «серв» не видел физиономию лилипута, но предполагал, что судьба свела их как минимум со средним шамом.

Мутант был настолько увлечен трапезой, что даже не обернулся, когда «серв» все-таки пересек порог и медленно, практически крадучись, устремился к пирующему карлику.

Казалось, дни шама сочтены. Ничто не мешало стальному «пауку» взмахнуть манипулятором с мечом и отделить голову мутанта от тщедушного тела. Совсем недавно «серв» уже проделывал подобный трюк с говорливым нео…

Однако сейчас убийство шама в планы робота не входило.

Кровосос понял, что к нему пожаловал стальной гость, только когда его накрыла гигантская тень. Обернувшись, шам успел только выпучить огромные глаза: «серв» моментально сгреб его в охапку и поднес сопротивляющегося мутанта к покореженной морде.

– Био… – прошипел карлик, злобно глядя на робота. – Ненавижу…

Нео, до того более похожий на высеченную из камня статую, вздрогнул и бросился к «серву». Сделал он это, разумеется, не по собственной воле, а по мысленному приказу шама: даже самый тупоумный дикарь понимал, что в одиночку совладать с био (пусть и относительно небольшим) практически невозможно. Схватившись за два передних манипулятора, нео принялся раскачивать металлического «паука», и тот, не мудрствуя лукаво, пронзил беднягу мечом. Дикарь скосил глаза вниз и с удивлением уставился на клинок, погруженный в нутро мутанта практически по самую рукоять. Прошло буквально несколько мгновений, и нео стал медленно сползать вниз, из последних сил цепляясь за манипуляторы. Не дожидаясь, пока дикарь осядет на полу грудой окровавленного мяса, био уперся в умирающего одним из свободных манипуляторов и выдернул меч. Клинок с чавкающим звуком выскочил из плена грудной клетки, а нео отлетел к своему покойному собрату, которого шам так и не успел доесть.

– На твоем месте, зубастик, я бы воздержался от телепатии, – вдруг послышалось из-за спины «серва».

Робот медленно повернулся, позволяя шаму взглянуть на говорившего: в дверях стоял Громобой – как обычно насмешливый и с неизменными пистолетами в руках. Шам некоторое время угрюмо смотрел на нового гостя, явно намереваясь подчинить его тело себе; кожа мутанта при этом то краснела, то бледнела, вены на лбу вздувались, но бородач оставался невозмутим и раскован – стоял себе, перекатываясь с пятки на носок, и с улыбкой наблюдал за потугами кровососа.

Наконец карлик шумно выпустил воздух из легких и, тяжело дыша, прошипел:

– Что за… что за чертовщина… Почему я не могу…

– Потому что я сам, по сути, телепат, – беззастенчиво перебив клыкастого мутанта, сказал Громобой.