Она кинулась в обратную сторону, верно рассчитав – стрелять в туловище в упор арбалетчик не решится, это почти верная гибель для жертвы. Если же попробует ранить в ногу, то может и промахнуться. А там и опушка рядом – с высокой травой на полосе отчуждения. Чем не шанс?

Однако сделать Алена успела лишь несколько шагов. Разрезая воздух, где-то сбоку свистнул аркан, и через мгновение обвил жесткой петлей ее плечи…

КРОВАВАЯ ЖАТВА

Он замолчал и искоса взглянул на Стратега Якуба. Федор опасался реакции властителя Капитолия и имел на то серьезные основания. Якуб велел своему тайному агенту следить за действиями старшины Латыпова, а в случае, если тот задумает измену, убить его. Но Шелест с заданием не справился. Более того, когда завязался бой с маркитантами, сбежал при первой возможности.

А как не сбежать, если ситуация выглядит абсолютно безнадежной? Не ждать же, когда тебя прикончат маркитанты? Если бы он погиб, кто бы тогда сообщил Стратегу важнейшую информацию?

Однако это были оправдания для себя, которые Федор придумал, добираясь до Капитолия. Якуб мог похерить все оправдания одним махом. И не только из-за Латыпова. Куда хуже было то, что Шелест упустил возможность ликвидировать Тимура, давно объявленного государственным преступником. Вот за такое можно точно головой поплатиться.

Предвидя неблагоприятный поворот событий, Федор в какой-то момент подумал: а не соврать ли Якубу? Сказать, что всех бойцов из их разведгруппы замочили маркитанты, и дело с концом? Ведь ситуация по ходу боя и вправду выглядела безнадежной.

Но идти на прямую ложь Шелест не решился. Потому что пришел к выводу: если кто-то все-таки выжил – тот же Латыпов или Тимур – и потом информация всплывет, то казни не избежать. А перед ней вздернут на дыбу, и Малюта лично кожу сдерет.

В результате Федор выбрал скользкий путь полуправды – кое-что утаил, кое-что переврал, приукрасил свое поведение и слепил, как ему казалось, приемлемую версию. Но одновременно понимал, что Якуба на мякине не проведешь. Поэтому сейчас сидел в кабинете Стратега и потел от волнения в ожидании каверзных вопросов. И они, разумеется, последовали.

– Почему ты сразу же не убил Тимура, как только его увидел? – своим обычным, тихим и сиплым голосом спросил Якуб. – Разве ты не знаешь, что он объявлен вне закона?

– Знаю, конечно, – торопливо отозвался Шелест. – Я так и хотел сделать. Как увидел Тимура, тут же на него арбалет навел. Но лейтенант Рыков приказал Тимура не трогать.

– Объяснил почему?

– Нет. Сказал, что потом объяснит. Я же не мог командира ослушаться. Есть же Устав.

– Вот как? – с насмешкой произнес Стратег. И кинул короткий взгляд на начальника особого отдела Марка по прозвищу Малюта.

Тот сидел сбоку от стола и пока что молчал. Но, поймав взгляд Якуба, воспринял его как руководство к действию. Сразу нахмурился и, подлаживаясь под настроение главы Капитолия, спросил:

– А что говорит Устав о поведении бойца в бою? Разве он велит оставлять раненого командира без помощи?

– Я бы лейтенанта никогда не оставил. – Шелест сглотнул слюну. – Но я подумал: а вдруг он тоже предатель? Почему он не прикончил Тимура сразу? И оружие у него не отобрал. Вот я и подумал: может, они сговорились? Может, это измена?

– Если так, тогда не думать надо было, а мочить изменников, – поджав губы, процедил Малюта.

– Подожди, Марк, – тихо, но очень весомо остановил начальника особого отдела Якуб. – Не сумел бы он всех замочить. У него арбалет, а у них автоматы. Ведь так, Федор?

– Так точно, Великий Стратег, – с воодушевлением подхватил Шелест.