Якуб, постепенно все больше расслабляясь, испытывал наслаждение от власти над беззащитной, как ему казалось, жертвой. Если бы он в тот момент поднял голову и взглянул в лицо лесовички, то заметил бы, как ее глаза разгораются багровыми огоньками. Но Стратег, увлекшись, смотрел на розовые соски, которые почему-то внезапно начали потеть.

«Вот и разогрелась, – похотливо подумал Якуб. – А то все ежилась, как будто на морозе».

Он положил руку на плечо Глаши и повторил команду:

– Я велел опуститься на колени. Ну!

Стратег, решивший, что жертва окончательно сломлена, не ожидал сопротивления. Поэтому слегка опешил, когда девушка попыталась его оттолкнуть. Тем не менее он сумел перехватить протянутую руку и ловко завернул ее за спину лесовички. После чего прохрипел:

– На колени, сучка! А то выверну из сустава. Ну!

Застонав от боли, Глаша выполнила приказ.

– А ты, оказывается, злючка, – пробормотал Стратег. – Но ничего, я добрый. Если загладишь вину – прощу твое упрямство.

Отпустив руку Глаши, он потребовал:

– Теперь встань на корточки и раздвинь ноги. И пошустрей.

Девушка попробовала было повернуть назад голову, но Якуб тут же схватил ее за волосы и выкрикнул:

– Не смей смотреть на меня! А не то пущу в ход кинжал. Хочешь, чтобы я разрисовал тебе кожу?

Подтверждая намерения, он достал кинжал и приставил его к шее Глаши.

– Повторяю – быстро встала на четвереньки и раздвинула ноги. Хватит меня злить. Считаю до трех и начинаю резать.

– Не надо, – хриплым шепотом выдавила из себя девушка. – Я все сделаю.

– То-то, – удовлетворенно пробормотал Стратег, отступая на шаг.

Увидев, как лесовичка послушно опустилась на корточки, он вернул клинок в ножны. Затем расстегнул ремень и начал стягивать штаны. Все, в целом, развивалось по плану. А то, что дикарка пыталась ерепениться, его только раззадорило, разбудив садистские наклонности.

«Надо бы ее выпороть кнутом, – подумал Якуб, сладострастно облизнув губы. – Но не сейчас, а позже, когда остальное надоест. Это станет ей хорошим уроком на будущее. В следующий раз будет как шелковая. А то пока еще…»

Глава Капитолия не закончил мысль. Встав на корточки головой к столу, девушка тупо смотрела перед собой, вроде бы демонстрируя полную покорность судьбе. И вдруг произошло необъяснимое. Раздался негромкий треск, и на круглой ножке стола появились язычки пламени. Секунда-другая, и они, добежав доверху, начали облизывать столешницу.

Стратег, едва приспустивший штаны до колен, замер от удивления. Он ничего не понимал, но подсознательно, звериным инстинктом, ощутил, что происходящее несет страшную угрозу. И исходит она от вроде бы беспомощной, сломленной им дикарки. Еще через мгновения его интуитивные опасения подтвердились.

Лесовичка, продолжая находиться на корточках, резко повернула голову и впилась пылающим взором в широко открытые – от удивления – глаза Якуба. Он сразу ощутил сильную боль, словно в его черепную коробку вонзились раскаленные спицы. Вскрикнув, рефлекторно схватился обеими ладонями за лицо, пытаясь защитить глаза. Однако теперь раскаленные спицы вонзились уже в кисти рук, прожигая в коже десятки дырочек.

В комнате запахло горелым мясом. Стратег застонал и рухнул на колени, продолжая прижимать руки к лицу. Сейчас он ничего не видел и не увидел бы, даже если бы смог оторвать ладони от опаленных глаз. Поэтому не заметил, как Глаша разъяренной кошкой метнулась к нему и выхватила из ножен кинжал. Мгновение – и клинок рассек Якубу горло.

Всемогущий властитель Капитолия рухнул лицом на пол, тщетно пытаясь остановить поток крови. Попробовал крикнуть, чтобы позвать на помощь, однако изо рта вырвался лишь булькающий хрип.