Путь завершился резким поворотом, и они оказались в небольшой, на удивление уютной комнате. Самотканые циновки, подушки, украшения, старая самодельная кукла без глаза… Книжник сразу узнал во всем руку Хельги. В сердце кольнуло – все-таки, она по-прежнему оставалась все той же девчонкой с распахнутыми от удивления глазами. Только жизнь заставила ее взвалить на свои хрупкие плечи слишком тяжелую ношу. Еще раз Книжник сказал себе с угрюмой уверенностью: здесь нужен Зигфрид. Это его и только его роль – тянуть на себе целый народ. И точка.

Всю его угрюмость, как горячей волной, смыло поцелуем. Он не успел ничего понять, как Хельга снова отстранилась, отступив на шаг. Наверное, не найдя отклика в нем, закостеневшем болване.

– Прости, что я с тобой так высокомерно, – неожиданно мягко произнесла Хельга. – Сестры должны чувствовать, что я за них – горой..

Парень вдруг понял, что она смотрит на него снизу вверх, держа его за руки. Может она ждала, что он обнимет ее, прижмет к себе, как когда-то. Но его хватило лишь на то, чтобы произнести деревянным голосом:

– Я знаю, как вернуть Зигфрида…

Хельга отпустила его руки, странно поглядела на него.

«Вот я идиот!» – мелькнуло в голове. Похоже, он опять все испортил.

– Зигфрида вернуть нельзя, – терпеливо произнесла Хельга. – Он погиб. И ты знаешь это.

Ну вот, добился своего – так говорят с сумасшедшими.

– Никто не знает этого наверняка, – упрямо произнес Книжник. – Я видел, как он дрался…

– …и это сильно напугало тебя, – мягко сказала Хельга. – Тебя мучает совесть – ты думаешь, что мог спасти его. Я знаю, как сильна была ваша дружба. Но пора смириться…

Волна злости вдруг нахлынула, тенью закрыв взгляд и отдавшись в ушах мерзким звоном. Он выдохнул, прерывисто, с неприятной усмешкой:

– Что, не хочется власть возвращать?! Понравилось всем рулить, на всех прикрикивать? А вернется Зигфрид – придется делиться! Так ведь, Хельга?

Он наговорил бы еще много глупостей, да только его прервала хлесткая пощечина. Запнувшись, он с изумлением таращился на девушку и потирал жгучий краснеющий след.

– Не говори того, о чем потом пожалеешь, – сдержанно сказала Хельга. Из ее голоса напрочь исчезла теплота. – Лучше посмотри на себя со стороны. Думаешь, я не знаю, что о тебе в Кремле судачат?

– Ну, давай, поделись свежими сплетнями, – пробормотал Книжник. – Ты же теперь важная птица, веришь только доносчикам.

Какое-то время Хельга сверлила его взглядом, а потом что-то произошло: глаза наполнились слезами. Черты ее лица потеряли твердость и напускную сухость – и девушка бросилась к нему на шею, обнимая и вжимаясь в обалдевшего парня, как в последнюю надежду.

– Ты чего? – пробормотал Книжник, осторожно обнимая девушку.

– Я – чего? Это ты чего?! – дрожащим голосом заговорила она. – Что с тобой происходит? Ты пугаешь меня! Чего только не говорят: и что ты с ума сошел, и что тебя подменили враги, чтобы проникнуть в Кремль, подобраться ближе к окружению князя!

– Что за глупости…

– Да? А при встрече с тобой начинаешь в это верить! Погляди – ты же на себя не похож! Осунулся весь, круги под глазами, какой-то оборванный весь, потерянный.