Зашумели все маленько.

— Точно, так и есть! Они твердят, что все на базар везти надо, что нельзя промеж собой меняться!

— Пасечники тоже жаловались! Им Хасан обещал семян привезти. Привез, да цену втрое заломил. За то, что железо у нас наменяли!

Дьякон Назар после берегини еще троих выслушал. Я на отца дивился, я б так не смог. Он всякий раз совета у людей спрашивал, как лучше поступать. И всякий раз говорил — вот, мол, сделаем, как Лука предложил или как Иван предложил. Будто сам и ни при чем, ага.

— Гостям самовар поставили? Ну, зовите сюда, — махнул дьякон, когда с тайными делами покончили.

Старших лаборантов тут хорошо знали. Явились двое дедов, оба в химической одеже. Плетеная такая, навроде тканей, что вокруг труб намотаны. Не рвется, не гниет, у нас все такой завидуют. После вошли двое маркитантов — Рустем и Хасан. С Хасаном я до того маленько знаком был, к нему Дырка непутевый в приказчики нанимался. Хасан — богатый, красивый, да не по-нашенски. Черный, с усами, и глаза черные, и руки волосатые.

Одеты оба чудно, блестит на них, и пуговки блестят, и штаны узорами блестят. Голова сказывал — маркитанты тряпки в музеях собирают. Не сгорели где-то в Москве такие дома — музеи, в которые люди до войны всякие вещи сносили, старые, но красивые. Я чо думаю — ну какой дурак понесет в эту самую музею свои штаны или куртку? Ну снесу я туда, к примеру, а сам в чем ходить буду?

— Десятник Твердислав! — вызвал меня батя.

Вышел я да рассказал все как было. Про серу, про вонючек, про то, как Гаврю убили, — понятное дело, трепать языком не стал. Зато про био, и про кладбище, и про могильники, что знал от Головы, все выложил.

— Вот такие пироги, — хлопнул по столу батя. — Это третий раз. До того видели, как паук ихний в земле нору рыл. Прежде за ними такого не водилось, чтобы землю рыть. С Автобазой мы уже обсудили. У Факела мнение такое. Всем миром надо браться. Могильщиков добивать надо, пока они не напали. И новую полосу обороны на юге ставить. Одни мы не справимся.

— За рэкой тоже био ходят, — лениво сказал Хасан. — Этих тронешь, те прыбегут. Да и чем ви их тронете? Мартирами своими пугать будэте, а?

Хасан всегда говорит лениво. И соломинку вечно жует. Так и вбил бы ему нос в щеки!

— А хоть бы и мортирами, — поднял голову командир охотников. — Или ты забыл, Хасан, кто поганых био с Чагино отогнал? Факельщики и отогнали. Одного в яму заманили, другой еще раньше в гнойник провалился, третьего из огнеметов пожгли, да еще паука в плен взяли.

— Ви его не сожгли, — фыркнул Рустем. — Он сам ушел и ваших убил много. А те, кто кружат южнее, ви с ними дэл не имели.

— Могильщики жрут трупы, ковыряют ядовитую землю, — терпеливо напомнил батя. — Или вы забыли, как вся рыба брюхом кверху плавала?

— Рыбу из реки в любом разе кушать неразумно, — проскрипел вдруг один из лаборантов. — Я вам сто раз повторял — выше по течению, за Внешним радиусом, в реку химия какая-то стекает. По весне течет, когда паводок.

— Видать, там тоже берег размывает, — крякнул дядька Прохор.

— А что нам жрать-то? — злобно так спросил кто-то. — Маркитантам вон сколько денег предлагали, чтоб нам коров еще пригнать. Так нет же, не хотят делиться!

— Да они вообще только о себе думают, — поддакнул командир патрульной роты.