— Пришла беда на наши земли, — заговорил вест. — Поле Смерти накрыло их, убив все живое. Думаю, мы виноваты сами: с давних пор мы используем одно из Полей для закалки металла мечей своих…

При упоминании о Полях Смерти сердце Книжника забилось чаще. Он не верил в знаки судьбы, но это было похоже на знак: все последние дни мысли об этих страшных порождениях Последней Войны не отпускали его, и даже во сне навязчивым кошмаром приходили к нему опустошительные Поля Смерти…

— Вот как? — Князь заинтересованно приподнял бровь.

Дружинники переглянулись.

Но чужак вроде и не заметил этого, продолжив:

— Но, может, ошибся кто-то из воинов, встретив незнакомое Поле, и привел его за собой, к нашей обители. А может, и не в этом причина. Но теперь наши земли мертвы, а воины пали, сражаясь с монстрами из глубин Поля Смерти. Все полегли, защищая подступы к Бункеру. Но там, на нижних уровнях, остались наши женщины и дети. Им не выбраться самим — если не убьет их излучение, уничтожат злобные порождения Поля…

— Чего же ты от нас хочешь, воин? — тихо спросил князь.

— Их некому защищать, — раздельно сказал вест. — Я последний. Погибну я — погибнут и они. Я прошу ваш народ принять их к себе.

Тихий гул пронесся по толпе. Книжник огляделся. Вряд ли реакция кремлевских была однозначной: с одной стороны — это просьба врага. С другой стороны — вражьих воинов больше нет. Выходит, старый враг потерял зубы, а помощь, о которой просит последний из вестов, — помощь простым людям. А ведь каждый человек теперь на вес золота. Хотя принесут ли пользу Кремлю вражьи женщины и отпрыски врагов?

Да и не стерлась еще из памяти давняя жестокая резня вокруг кремлевского каравана с топливом. В ту лютую зиму полетели к черту все ветряки, и Кремлю пришлось закупать нефть для генераторов и отопления жизненно важных объектов. И маркитанты, конечно же, заломили огромную цену — но это была цена выживания. Груженный бочками караван телег, запряженных фенакодусами, шел долгие дни. Гражданские и вооруженный конвой были измождены холодом и усталостью, когда налетели весты. Половина кремлевских полегла сразу, оставшиеся дружинники стояли насмерть, вынужденные наблюдать, как весты беззастенчиво грабят караван. Лишь ценой многих жизней удалось отбросить врага и привести в Кремль жалкие остатки груза.

С тех пор сменились поколения, но и сейчас в глазах людей хмурый вопрос: что принесут с собой эти чуждые по крови и духу варвары?

Но тяжелей всего, конечно, князю — ведь именно ему принимать решение. Вот и бояре за резной спинкой княжеского кресла яростно перешептываются, пытаясь выудить из ситуации хоть какие-то крохи выгоды.

— Это серьезная просьба, вест, — признал, наконец, князь. — Только как мы можем помочь? Ведь Бункер ваш накрыло Поле Смерти, верно? И в нем же сгинули твои товарищи?

— Так… — мрачно кивнул вест.

— Посуди сам, — князь развел руками, — как я могу послать своих дружинников на верную смерть? Ради чего? И даже если представить, что все обошлось, и мы приняли ваших людей, — что с того Кремлю? Женщины и дети — это всего лишь лишние рты, и неизвестно, принесут ли они пользу. Что такого ты можешь предложить взамен, ради чего я мог бы рискнуть дружиной?

— Нечего предложить мне, кроме собственной жизни, — тихо сказал вест. — Я готов отдать ее, вступив в ряды ваших воинов.

Князь покачал головой:

— Одна боевая единица против нескольких, которые, возможно, погибнут? Неравнозначный обмен.