Как бы там ни было, но сто кошмарных фигур опустились с небес, посреди белого дня, на одну из пограничных деревень. Многих они выпили, многих просто убили, но для ста здоровых взрослых мужчин и женщин, была уготована иная участь.

Их согнали в центр деревни, окружили плотным кольцом, все эти ужасные существа. Их красные глаза вспыхнули рубиновым огнём, и тот же огонь загорелся под ногами селян. Их тела начали краснеть, огонь пожирал их тела, и лопнула кожа, лопнула плоть и излилась кровь наземь потоками обильными и кровь та не впиталась в почву, окрасив её в красные цвета. И в той крови, вдруг подниматься начала, высокая фигура. И поднималась она, и вспучивалась, и кипела кровь, и у той фигуры открылся рот и исторг ужасный вопль, произнося колдовские мантры, для большей силы ужасного заклятья сего. Мантры незнакомые ни селянам ни магам Эрфии, но могучие очень мантры ибо уплотнялась фигура и из смерти возвращался кто-то страшный. Те слова записали селяне, знаками Валлии как запомнили звуки, и те слова ещё столетия изучали лучшие умы Катхена.

Вот те ужасные слова, управлявшие невероятно могучей некромантской магией:

— Больно сукаааа!!! Как же больно бляяяять!!! Реще народ, больно пиздец!!!

А потом, когда мантры сказаны были и некромантские твари отступили от ужасающего злодейства свершённого ими, от могилы из сотни погубленных жизней и душ (всем то известно, где некромантия, там душа — материал и энергия и не спасётся ни одна, развеяна будет), вышел из кровавого круга, младой мужчина, в чёрном кожаном одеянии и произнёс смущённо.

— Сори народ. В натуре тупанул, как лоха вальнули.

— Держи уёбок. — Шкет бросил Штыку пистолеты.

— О! — Штык поймал оружие на лету и уставился на кольты сияющим взглядом. — Родные мои! Я уж думал всё — не увижу…

— Ну чего, того кроманьонца ищем или линяем дальше?

— Шкет, гонишь. — Вампир воткнул оружие в кобуры на поясе и стал рыться в карманах. — Бля…, где колёса? Проебал что ли? Блин…, нету. — Вампир уныло шмыгнул носом — вот вечно так. Если оживляют, все таблетки и даже порошок пропадают. Причём не всегда полностью. Как-то выборочно. Раз было дело, шприц пропал, а доза героина осталась — будто Сила издевалась…

— Нарик грёбанный. — Прошипела девушка в обтягивающем одеянии из фиолетовых кожаных полос.

— Сама дура. — Штык махнул рукой и заявил всем сразу. — Народ, давайте ещё потусуем? Чую я что этот хер, ну тот, с мечом, кроманьонец этот, помните? Вот, чую я, что тут полюбэ весело будет.

— Тогда давай искать.

Штык улыбнулся и вышел в центр круга, на место, где был воскрешён силой Сотни. Поднял руки и закрыл глаза. Вампиры замерли, вновь построившись плотным кругом. Все закрыли глаза, как и Глава Сотни. Фигуры девяносто девяти вампиров, вспыхнули рубиновым пламенем и девяносто девять горящих потоков Силы ударили в фигуру Штыка. Вампир открыл глаза, горевшие рубиновым пламенем — ни зрачков, ни белков видно не было. Он смотрел на мир и видел его весь, не только планету. Взор Штыка обратился далеко за пределы атмосферы и самого бытия этого мира. Он заглянул даже в Межмировую тьму, с некоторым удивлением отметив, что там, в глубине тьмы, вновь ощущается присутствие невероятно могучей сущности…, словно Владыка Межмировой Тьмы, вновь контролирует её.