– Варадия?

Они никак не ответила.

Райк На Сеем с мрачным видом поднял Священную Деву и вернул ее на прежнее место на возвышении, устроил на подушках, словно она заснула естественным сном, а он, отец, просто отнес ее и уложил на ночное ложе.

Элрик смотрел на останки похитителя снов. Он, несомненно, понимал цену неудачи и, вероятно, именно этой тайной не хотел делиться.

– Вот и не осталось надежды, – тихо сказал Райк На Сеем. – Теперь я уже ничего не смогу для нее сделать. Он отдал слишком много. – Первому старейшине с трудом удавалось удержаться от желания покончить с собой или предаться отчаянию. – Но мы должны подумать, может быть, в наших силах сделать что-то еще. Ты мне поможешь в этом, друг моего сына?

– Если смогу.

Элрик поднялся, превозмогая дрожь в ногах, и услышал у себя за спиной какой-то звук. Поначалу он подумал было, что это звук скорби, который издала пришедшая сюда баурадимка. Он оглянулся и в свете, попадавшем в шатер, увидел только очертания ее фигуры.

Это была молодая женщина, но не баурадимка. Она медленно вошла в шатер, и в глазах у нее, когда она увидела мертвое тело Алнака Креба, появились слезы.

– Значит, я опоздала? – В ее музыкальном голосе слышалась невыносимая боль. Она взялась рукой за лицо. – Он не должен был браться за это. Мне в оазисе Серебряного Цветка сказали, что вы направились сюда. Почему вы не могли немного подождать? Один только день?

Ей с трудом удавалось сдерживать свое отчаяние, и Элрик внезапно почувствовал странную близость к этой женщине.

Она сделала еще один шаг к телу. Незнакомка была приблизительно на дюйм ниже Элрика, ее овальное лицо обрамляли густые каштановые волосы. Ее гибкий и мускулистый торс обтягивала куртка с разрезами, сквозь которые виднелась красная шелковая подкладка, на ней были мягкие бархатные штаны, ездовые фетровые сапоги с узорчатой вышивкой, а на плечах – плащ-пыльник, откинутый назад. На поясе у нее висел меч, на левом плече крючком держался жезл похитителя снов из золота и слоновой кости – более замысловатая разновидность того, что лежала на ковре рядом с телом Алнака.

– Я научила его всему, что знала об этом искусстве сама, – сказала она. – Но для таких дел этого было мало. Да как он вообще мог подумать, что у него что-то получится! Такой цели он никогда не смог бы достичь. У него для этого не хватало характера. – Она отвернулась, вытирая лицо руками.

Когда она снова посмотрела на них, слез в ее глазах уже не было, и она смотрела прямо в лицо Элрику.

– Меня зовут Оуне, – сказала она. Девушка сделала небольшой поклон Райку На Сему. – Я и есть тот похититель снов, за которым ты посылал.

Часть вторая

Глава первая

О том, как вор может учить императора

Оуне выплюнула финиковую косточку на песок оазиса Серебряного Цветка. Она потянулась рукой к одному из великолепных бутонов кактуса, которые и дали название этому месту. Она погладила лепестки длинными, изящными пальцами. Она что-то напевала тихим голосом, и Элрику показалось, что это были слова скорби.

Альбинос, почтительно сохраняя молчание, сидел спиной к пальме и смотрел на лагерь вдалеке, где без остановки бурлила жизнь. Она попросила его проводить ее, но больше почти ничего не сказала. Он услышал чей-то крик из кашбеха высоко наверху, но, посмотрев туда, ничего не увидел. По пустыне гулял ветерок, и красный песок волнами устремлялся к Зубчатым Столбам на горизонте.

До полудня оставалось совсем немного. Они тем утром вернулись в оазис Серебряного Цветка. То немногое, что осталось от Алнака Креба, по традициям баурадимов этой ночью должно было быть с почетом сожжено на погребальном костре.