Марина услышала шаги и напряглась, ведь она не услышит их больше никогда в жизни. Он бежал, прыгая через ступеньку, и она чувствовала, как он торопится к ней. Он стоял в дверях и глядел на нее несколько секунд, потом подошел к кровати своей изящной, какой-то хищной походкой, опустился на колени и поднес ее руки к губам.

— Уезжай-ка ты, Гедеон, — сказала она тихо. Он вскинул черную голову, темные глаза уставились на нее.

Но прежде, чем он начал говорить, она продолжила тем же ровным тоном:

— Я не хочу тебя больше видеть. Уезжай и больше не возвращайся. Подавай на развод, или я это сделаю, мне все равно. Но я хочу, чтобы это кончилось.

— Послушай, Марина, — начал он, но она прервала его, покачав головой:

— Нам не о чем говорить.

— Дай мне объяснить тебе, — начал он снова, но Марина опять прервала:

— Ничего не надо объяснять.

— Неужели? — Он стоял, возвышаясь над ней, лицо его стало жестким. — Тогда почему же ты не даешь мне говорить?

— Не хочу больше вранья.

— Я никогда тебе не врал!

— Да? — Она опустила голову. Всего секунду звучал в ее голосе сарказм, но Гедеон сразу напрягся и переступил с ноги на ногу.

— Нет, — бросил он в ответ, — никогда. То, что ты увидела в тот день, было моей первой встречей с Дианой с тех пор, как я полюбил тебя.

Это было первое признание в любви, которое она услышала от Гедеона, но оно не принесло ей счастья. Марина ждала его все время, пока была замужем, представляя, какое облегчение и радость придет вместе с ним. Сейчас она не чувствовала ничего, кроме холодной тоски.

— Какая разница, сколько раз это случалось. Одного вполне достаточно. — Она теперь смотрела прямо на него, глаза ее были полны презрения.

— Да ведь ничего не было, — оборвал он ее. — Сверх того, что ты видела. Диана поцеловала меня, а не я ее.

— Не войди я в эту минуту, разве этим бы ограничилось, — сказала она, брезгливо изогнув губы.

— Послушай меня, — проговорил Гедеон, опускаясь на кровать и крепко беря ее за плечи. Темные глаза его горели. — Ты должна мне верить.

— Я никогда тебе больше не поверю. — Ее глаза отвечали ему ледяной холодностью. — Я не хочу тебя видеть. Все кончено.

— Нет, не все.

Она заметила в нем какую-то расчетливую мысль. Она так хорошо знала все выражения, которые принимало его смуглое, твердое лицо, что ей не трудно было понять, о чем он думает. Он вспоминал, как она потянулась к нему в эти дни, глаза его заблестели, лицо смягчилось.

— Вчера ночью у меня создалось совсем другое впечатление, — сказал Гедеон хрипло, и взгляды их встретились. Теперь она знала наверняка, что то, что произошло в его спальне, не приснилось ей. Она пошла к нему, как наркоман за наркотиком, и он взял ее, хотя знал, что она не в себе.

Марина изо всех сил оттолкнула его и отвернулась, чтобы избежать чувственных губ.

— У тебя нет никакого права! — воскликнула она сердито.

— У меня есть на это все права, — заверил он, и лицо его не предвещало ничего хорошего. — Ты пришла, потому что хотела меня, как я — тебя, как я всегда буду тебя желать. — Его рука скользнула вдоль шеи, сильные пальцы добрались до мягких серебристых волос и стали нежно их перебирать.