Ага, конечно.

– Например, я знаю, что ты все еще не пришла в себя после смерти своего отца и ходишь на консультации к школьному психологу. В сущности, я знаю все обо всех. Кроме Патча. На прошлой неделе я заметила, что его личное дело пустое. Я хочу знать, почему. Хочу знать, что он скрывает.

– Тебе то какое дело?

– Он вчера стоял на парковке у моего дома и пялился в окно моей спальни.

Я моргнула.

– Патч стоял у твоего дома?

– Да, если только ты не знаешь еще кого нибудь, кто ездит на «Джипе Коммандер», одевается в черное и безумно сексуален…

Я нахмурилась.

– Он сказал что нибудь?

– Он увидел, что я смотрю из окна, и уехал. Вот я и думаю… Может, мне стоит подумать о запрете на приближение? Это вообще типично для него? Я знаю, что он себе на уме, но насколько именно?

Я не ответила, слишком потрясенная услышанным. Патч? У дома Марси? Должно быть, после того, как он уехал от меня. После того, как я сказала «я люблю тебя», и он сбежал.

– Ладно, – сказала Марси, выпрямляясь. – Есть и другие способы получить информацию, например администрация. Думаю, их всех очень заинтересует пустое личное дело. Я не хотела никому ничего говорить, но в целях собственной безопасности…

Меня не беспокоило, что Марси пойдет в администрацию. Патч может сам о себе позаботиться. Что меня действительно беспокоило, так это прошлая ночь. Патч внезапно уехал, утверждая, что у него возникло срочное дело, но мне было трудно поверить, что это срочное дело привело его к дому Марси. Было куда проще поверить, что он уехал из за того, что я сказала.

– Или полиция, – добавила Марси, постукивая пальцем по губам. – Пустое личное дело – это же противозаконно. Как Патч вообще попал в школу? Нора, ты что то выглядишь как будто расстроенной. Я что, снова попала по больному месту? – На ее лице расплывалась улыбка удивленного удовольствия. – Так и есть, верно? Тут есть о чем поговорить!

Я остановила на ней холодный взгляд.

– Для человека, который постоянно демонстрирует, насколько его жизнь отличается от жизни других, простых смертных, ты слишком сильно интересуешься подробностями нашей никчемной и лишенной всякого смысла жизни.

Улыбка Марси исчезла.

– Мне бы не пришлось этого делать, если бы вы все не мешались постоянно у меня под ногами!

– У тебя под ногами? Эта школа тебе не принадлежит.

– Не смей со мной так разговаривать! – У Марси даже голова затряслась от злости. – А лучше вообще со мной не разговаривай!

Я подняла руки:

– Нет проблем.

– И давай ка, двигай отсюда!

Я окинула взглядом свое место: нет, она, конечно, не имеет в виду…

– Я первая пришла.

Передразнивая меня, Марси подняла ладони вверх:

– Не мои проблемы, милочка.

– Я не собираюсь пересаживаться.

– А я не собираюсь сидеть с тобой!

– Очень рада слышать.

– Проваливай! – скомандовала Марси.

– Нет.

Звонок вынудил нас закончить перебранку. Мы оглянулись по сторонам, и я поморщилась, увидев, что все остальные места заняты.

Мистер Лоукс появился справа от меня в проходе между рядами столов, помахивая листом бумаги.

– У меня тут схема класса, – сказал он. – Каждый прямоугольник соответствует столу в классе. Напишите свое имя в соответствующем прямоугольнике и передайте лист дальше. – Он шлепнул схему на стол прямо передо мной. – Надеюсь, вам нравятся ваши соседи по парте, – добавил он. – Вам предстоит провести с ними восемь недель.

После занятий мы с Ви поехали в бистро «Энцо», наше любимое место, где можно перехватить мокко со льдом или с теплым молоком в зависимости от сезона.