Мать отреагировала странно.

— В нашей спальне? Его убили в нашей спальне? — Отчего-то именно этот факт особенно ее поразил.

— Невероятно, — закрывая дверь в комнату, проговорила мама. — Как мы теперь жить будем? И квартира эта огромная… Зачем она нам теперь?

— Мам, ты так рассуждаешь, как будто со смертью папы и наша жизнь рухнула, — укоризненно заметил Илья.

— А ты, дурачок, думаешь, что нет? — с жалостью взглянула на него мать. — Илья, без папы мы с тобой как две былинки у дороги. Любой может растоптать. Я уж не говорю о деньгах.

— Ну вот тут ты можешь не беспокоиться. У меня процветающая фирма, и я тебя ни за что не брошу, — великодушно пообещал Илья.

— Мальчик мой, — все тем же тоном проговорила мать, обращаясь к нему, как к маленькому, — твоя успешная фирма процветала исключительно благодаря отцу. И даже такой легкомысленный человек, как ты, должен это понимать. Вспомни свои последние заказы или наиболее прибыльные заказы. Начинаешь соображать? — выразительно посмотрела она на Илью. — Это были госзаказы! Понимаешь? А кто тебе их обеспечивал?

— Да мы просто умеем бизнес-предложение составить и смету подогнать, при чем здесь отец? — заупрямился Илья, которому стало вдруг как-то неуютно, если не сказать страшновато.

— Вижу по лицу, что стало доходить, — кивнула мать. — Да, мое великовозрастное дитятко, теперь нам придется нелегко. Думаю, квартиру лучше продать, но ремонт все же придется закончить.

— А тебе не жаль, ты же столько в нее вложила? — с недоверием спросил Илья.

— Жаль. Конечно, жаль. Но мне уже сорок пять, я всю жизнь не работала и, признаться, не планирую начинать. Мне нужны деньги на жизнь. Квартира — это деньги. После продажи я куплю себе приличное жилье, а скорее всего, вообще уеду из Петербурга.

— Куда? — с ужасом спросил Илья.

— Да уж не в Мартышкино, конечно, — усмехнулась, глядя на него, мать. — Например, во Францию или в Испанию, там подешевле. Французскую виллу тоже можно будет продать или сдавать в аренду. Ты будешь меня навещать.

— Мам, ты это серьезно?

— Еще бы, — поднимаясь с кресла, проговорила Инна Анатольевна. — Мы с отцом последнее время часто обсуждали, что будем делать на пенсии. На его, разумеется, пенсии. Так что все в порядке. А теперь помоги мне перенести все вещи в угловую спальню, придется пожить там. А потом пойдем перекусим и подумаем о похоронах.

Вот так просто, прагматично и по-деловому. Даже слезы не проронила. Последнее Илью почему-то особенно задело.

За окном кабинета сгустились призрачные сумерки белой петербургской ночи, а Игорь Михайлович Русаков все сидел за столом, то принимаясь водить ручкой по бумаге, то вертясь в кресле, то просто глядя в окно в бессмысленной надежде на озарение. Озарение не приходило. Да и откуда бы ему взяться?

Материала объективно было собрано мало, план разыскных действий составлен не был, а капитана Русакова охватил мыслительный паралич. И вместо того чтобы топать домой, отдохнуть, выспаться и завтра с новыми силами взяться за дело, он трусливо отсиживался у себя в кабинете, словно надеясь оттянуть неизбежный миг. Миг расплаты.

Ладно, что ему по большому счету грозит в случае завала дела? Выговор, косые насмешливые взгляды коллег? Ну так они скоро успокоятся. А выговор вообще сомнителен. Скорее всего, премии лишат. Ну так это он переживет, подбадривал себя Игорь Михайлович. Все, хватит, пора домой, а то завтра и вправду работать.

Вот только стоит, пожалуй, порыться напоследок в светской хронике Петербурга, а еще, пожалуй, в фотоотчетах Смольного, а еще, споро щелкая клавиатурой, соображал повеселевший Игорь Михайлович, дать запрос в Яндексе, набрав имя, отчество, фамилию покойного, а еще порыться в социальных сетях, отыскать все, что можно, по Илье Маслову.