— Какая жестокость!

— Агрессивный ребенок!

— Это же детская комната полиции!

— Отчислить…

— Трудный подросток…

Анна старалась не смотреть по сторонам, только на дочь, идущую впереди. Только на новенькую жилетку, разодранную между лопатками. Господи, даже до конца дня не дожила!

— Машенька, посиди в коридоре, — нарочито ласковый тон завуча означал последнюю стадию злости.

Анну не раз вызывали к школьной администрации по поводу мелких проступков, и тот факт, что ребенка оставили в коридоре, настораживал. Только от страшных вещей Наталья Владимировна решилась бы поберечь детские уши.

Дверь в кабинет стукнула за спиной Анны судейским молотком.

— Присаживайтесь.

— Но…

— Вы хоть понимаете, что сделала ваша дочь?! Это уже фактически преступление! Я обязана сообщить, куда следует…

— Да что она сделала?! — вмешалась Анна.

— Бойцовский клуб, самый настоящий, вот что! Ролик уже в интернете, просмотров все больше. Полюбуйтесь, — Наталья Владимировна протянула телефон.

Анна ткнула в белый треугольник: вот сцена, Маша читает… Стоп, как же она так быстро? Уже самый конец! И кто снимает ее из-за кулис с гадким хихиканьем?

— Кончаю! Страшно перечесть… — надо же, не забыла текст! И даже с подобием выражения…

За кадром фырканье, сдавленный смех.

— Кончаю… Прикинь…

Маша запнулась, замолчала. Из зала раздался кашель, но Маша будто забыла про стихи и конкурс. Как бык на корриде она смотрела прямо в объектив. Секунда — и налетела на шутников, изображение завертелось, телефон с грохотом рухнул на пол, не переставая снимать, как Маша, оседлав обидчика, мутузит его кулаками.

— Пачина! Отойди сейчас же!

Маша послушно встала, пошла к сцене, но сзади к ней кинулся второй парень, тот, кому она разбила нос. Вцепился в жилетку, — вот стервец! — дернул, и Маша с разворота выбросила кулак нахалу в лицо. Тот отшатнулся к подоконнику, неудачно вытянул руку, чтобы удержаться на ногах, и огромный школьный фикус полетел на пол.

— Но… — Анна лихорадочно перебирала слова. — Может, можно как-то уладить… Я поговорю с родителями мальчиков, Маша извинится… Психолог…

— Анна Леонидовна, — завуч сделала паузу. — Мне кажется, вашей дочери с таким характером… И с такими наклонностями… Будет крайне нелегко учиться в нашей гимназии. Мы не так просто получили репутацию лучшей школы в городе. Контроль качества образования, бесконечные проверки, конкурсы… При всем уважении, я не смогу замять эту историю. Поймите, мы перед департаментом — как на ладони.

— Перевести ее в другую?.. — Анна даже не смогла договорить до конца: язык спотыкался о зубы. — Вы только скажите, что я могу сделать, я умоляю! Маша переживает серьезный стресс, потеря отца…

— Это все, конечно, очень прискорбно, — произнесла Наталья Владимировна тоном, далеким от сочувствия. — Но я на виду. Через два дня у нас школьный концерт, приедут люди из департамента, из центра контроля… А что я им покажу? Ковры в земле, в крови, Бог знает, в чем, в актовом зале — бардак…

— Я помогу убраться.

— А толку? У нас есть уборщица, но эти ковры мокрой тряпкой в порядок не привести.

— Какие проблемы, Наталья Владимировна! У меня же химчистка… Которая от мужа… В общем, я все организую.