– Я не знаю, что ответить…

– Этого я и боялся, – констатировал биолог. – Я не хочу вас обидеть, но вы понимаете, что являетесь нашим слабым звеном?

– Теперь да. Но ведь и вы, Владик, и остальные…

– То-то и оно, – Рокотов медленно вытащил сигареты. – Недодумали… А теперь поздно. Рассчитывать на то, что в ауле одни мужчины, не приходится. Назад тоже не пойдешь… Вот и ломаю голову. Играть в благородство чучмеки не будут, как раз постараются прикрыться малолетками и своими бабами. Это известно. С женщинами, кстати, вопрос ясен – они не меньше мужиков виноваты. Как гордые горянки с заложниками обращаются, наслышан, – Влад чиркнул зажигалкой и прикурил, опустив голову. – А вот дети малые… У нас вооружение мощное, одна граната в окно – и кранты всем, кто в доме.

Отец Арсений помассировал себе переносицу.

– Я должен был это предвидеть…

– Ничего вы не должны были! – отмахнулся Рокотов. – Это мой прокол. Я планировал операцию. Теоретически этот вопрос ставился, даже кратко оговаривался, но сейчас мы находимся в двух шагах от его практического исполнения. И мне, честно сказать, не по себе…

– Бог дает нам право выбора.

– Только выбор мы сами должны сделать, – Владислав сплюнул на песок. – Вот ведь какая штука! И, что бы мы ни выбрали, все равно плохо. Вперед пойдем – придется народ крошить направо и налево, назад – людей в плену бросим. Куда не кинь, всюду клин.

– Мы еще точно не знаем, здесь ли Ираклий и Митя, – вздохнул священник.

– Не питайте иллюзий, батюшка. Здесь они, здесь. Брюхом чую…

– Но что же все-таки делать?

– Что и задумали. Потом решим, как грехи замаливать будем.

– Я поговорю с остальными, – отец Арсений поправил ворот куртки.

– Вместе поговорим, – Рокотов никогда не бежал от трудностей. – Может, что и придумаем…

Чаек, приготовленный в строгом соответствии с третьей главой свежеприобретенной книги «Сто бриллиантовых рецептов бабки Галины», возымел действие, обратное обещанному.

Вместо успокоения и расслабления Барашкин полночи ворочался в кровати, трижды выходил на кухню, чтобы покурить, и задремал всего на пару часов. Ровно в шесть он очнулся, подавил в себе прилив раздражения и в мрачнейшем настроении отправился на работу.

Конструктору ЦКБ «Аквамарин» было невдомек; что составитель печатного пособия надергала рецептов из старых номеров журнала «Крестьянка» и немного переработала их для придания книге новизны и непохожести на другие справочники по самолечению, в результате чего следование советам знахарки стало элементарно небезопасным для пользователей. Большие дозы танина вкупе с листьями черники, чабреца и сушеными мухоморами еще никого и никогда от депрессии не вылечивали.

К тому же у чая был побочный эффект.

Спустя час после приема жидкости внутрь у Барашкина начало бурчать и булькать в животе. Какофония не стихала до утра, раздражая конструктора еще больше и не давая ему полноценно отдохнуть. Втайне от жены он проглотил десяток таблеток активированного угля, однако это помогло мало – звуки просто перешли в другую тональность. Если до приема уголька каждый «бульк» звучал пронзительно и даже в чем-то задорно, то после попытки избавления от акустического эффекта в животе у конструктора с периодичностью раз в минуту стало глухо ухать, будто он проглотил живого филина.

В десять Барашкина вызвал к себе директор «Аквамарина», приказав захватить с собой талмуд с чертежами лодки.