Чтобы найти путь обратно, король и его сын поднялись на невысокий холм, возвышавшийся над равниной, и тут услышали рычание и рев. В урочище рядом с холмом происходила схватка не на жизнь, а на смерть: голодная львица пыталась похитить теленка из небольшого стада буйволов. Однако буйволы встали в круг и своими рогами храбро отгоняли львицу от своих детенышей, укрывшихся за их спинами, пока, наконец, хищница не поняла, что добычи ей не видать и оставила стадо в покое. Когда львица убежала и буйволы побрели дальше по равнине, король повернулся к сыну и сказал: «Воистину, сам Творец послал нам это знамение!» «Какое знамение?» — не понял юноша. «Разве ты ничего не понял? Я долгие годы пытался объяснить тебе простые истины, но ты не хотел меня слушать, а сейчас тебе выпало все увидеть своими глазами. Скажи мне, кто сильнее в бою — буйвол или лев?» «Конечно, лев, — не задумываясь, ответил юноша. — Взрослый лев без труда одолеет самого могучего буйвола!» «Верно, сын мой, но тогда ответь мне, почему львица осталась без добычи?» «Отец, это же просто, — недоумевая, ответил молодой человек. — Буйволов было много, и они дружно защищали своих телят, потому львица вынуждена была уйти». «Вот видишь, ты все правильно понял. Сильный и своенравный человек, полагающийся только на себя, подобен этой львице. В своей гордыне он мнит, что одолеет любого врага, но даже те, кто слабее его, смогут победить, выступив против гордого одиночки единым строем. И если каждый в этом строю знает свое место и движим общей целью, никакому врагу их не одолеть!» Услышав эти слова, принц признал правоту отца и много позже, сменив его на престоле, часто рассказывал своим придворным эту историю.
— Я запомню ее, сэр.
— Я уже говорил тебе и повторю еще раз — твое счастье, что твоими спутниками оказались опытные и неустрашимые бойцы. Суббота обезвредил вампира, который в одиночку легко бы уничтожил всех вас. Бодин был опасен, но он не был опытным магом — так, подмастерье. И воины праха были не из Старшей нежити — верно, некогда они были не элитными бойцами, а мародерами-корсарами, из тех, что осаждали обитель. Но представь на миг, что в твоем копье были бы желторотые юнцы, вроде Джарема. Все они погибли бы. И ты бы погиб. Или, что хуже, стали бы нежитями. Такова цена ошибки персекьютора.
— Сэр, я хочу спросить у вас совета, — решился я. — То, что мы нашли в монастыре… Стоит ли нам самим отправляться на поиски таинственной реликвии? Или же мне следует прежде оповестить де Фанзака и принять его решение?
— Сейчас время работает на наших врагов, мальчик мой. Ты должен торопиться.
— Да, сэр. Я все понял.
— Жаль, что мне не встать рядом с тобой в этой битве! — Сэр Роберт вздохнул обреченно, покачал головой. — Ты должен понимать, что сейчас поставлено на карту. Враг давно готовился заполучить то, что скрывает Заповедь, это несомненно. Если бы я только мог знать, что замышляют чернокнижники Суль!
— Вам известно, что скрывает Заповедь?
— Увы, нет. Может быть, Элика права, считая, что там скрыт меч Зералина?
— Допустим, что так. Тогда скажите мне, сэр, если бы этот меч попал к вам в руки… ну, только представьте себе… кому бы вы отдали его, императору или виари?
— Я знаю, что у тебя на сердце, — сэр Роберт так же, как и в прошлый раз, протянул руку, чтобы коснуться моей щеки, и так же со вздохом опустил ее. — Слушай только себя. Я горжусь, что сегодня мой сын решает судьбы империи, а может быть, всего мира. Но я не властен делать выбор за тебя. Если меч окажется в твоих руках, решай мудро. Помни, что от твоего решения будут зависеть жизни миллионов.
— Когда я отдам меч императору, виари присягнут ему, как наследнику Зералина. |