Увидев перед собой Зверева, он прохрипел:

– Я узнал его… Он здесь, он теперь мент…

– Спокойно! Ты узнал человека, который убил сержанта! Так? – спросил Зверев.

Лёнька кивнул и застонал от боли.

– Этот же человек напал и на тебя? – крикнул Зверев.

– Да… – превозмогая боль, простонал Лёнька и снова потерял сознание.

Зверев схватил Лёньку за рукав.

– Ему нужен покой. Перестаньте его трясти, – воскликнула Юркина.

Зверев отступил, но, увидев, что Лёнька снова пришёл в себя, снова придвинулся к нему.

– Вы шли по коридору и…

– Я его узнал… узнал эту сволочь.

Лёнька снова застонал, его глаза смотрели в пустоту. Он дёрнулся, провёл по лицу окровавленной рукой, оставив на нём тёмный багровый след.

– Фишер!.. Это был Фишер? – Зверев старался не трясти Лёньку и говорил как можно спокойнее.

– Что вы делаете? Вы же его убьёте! – закричала Софья Павловна.

Карен Робертович, подошёл к Юркиной и отвёл её в сторону.

– Ты узнал убийцу? – в очередной раз переспросил Зверев.

– Узнал! Я его узнал… – Лёнька затрясся, и Зверев понял, что раненый смеётся. – Подумать только: рыбак рыбака…

– Это был Фишер?

Лёнька, словно опомнившись, дёрнулся и стал озираться по сторонам.

– Фишер! Фишер! Конечно… Я же его нарисовал! Где? Где рисунок? – Лёнька попытался приподняться на локтях, но тут же откинулся назад. – Он забрал его! Сволочь! Забрал мой рисунок!

– Не волнуйся, – Зверев придержал руку Лёньки. – Постарайся ещё раз спокойно рассказать, что здесь случилось.

– Да-да… конечно! Меня вели по коридору, вот этот, – Лёнька указал на мёртвого сержанта. – И тут я увидел этого. Он сразу всё понял! Понял, что я его узнал! Я закричал! Он ударил вашего в грудь, тот тут же рухнул. Это тот же самый удар! Удар Фишера! Когда он бросился ко мне, я прижал руки и вжался в стену. В этот момент он ударил, но попал по рукам. После этого он выхватил пистолет и ударил по голове. Я мог бы закрыть и голову, но я боялся… Так боялся оторвать руки от груди… Вы точно не нашли рисунок?

Зверев помотал головой. От целого потока слов вены на висках Лёньки надулись, кровь выступила из-под повязки. Его лицо перекосилось, но он продолжил:

– Я сделал всё, как и обещал. Я нарисовал портрет Фишера, и ещё… Я должен был сказать это сразу… – Лёнька вцепился Звереву в пиджак и рванул на себя, прошептав в самое ухо. – Андрей! Фишер вернулся за Андреем…

Лёнька в последний раз дёрнулся, закряхтел и застыл, не разжимая руки.

* * *

Они сидели в кабинете Корнева уже два часа. Несколько минут назад Карен Робертович зашёл в кабинет и предварительно сообщил, что младший сержант Лычкин умер от остановки сердца.

– Ты хотя бы семечки, что ли, грыз! А то все губы себе искусаешь! – покачал головой Зверев, когда Карен Робертович вышел, осторожно закрыв за собой дверь.

Он сидел на подоконнике и курил в форточку.

– Отстань! Сейчас мне совсем не до твоих шуточек.

– А я и не шучу. Курить не стоит, а вот семечки…

Корнев что есть мочи бахнул кулаком по столу.

– Да прекрати ты, наконец!

– Ты так свою Леночку до инфаркта доведёшь. Она ведь каждый раз, после такого грохота, или выкриков твоих, к двери подходит и слушает. Ты бы проверил, может и сейчас стоит!

– Да пошёл ты! Тебе надо, ты и проверяй! – Корнев снова вынул из стола очередной карандаш и принялся его точить.