– Не обеднеем, – скупо бросил Дмитрий Николаевич, отправляясь в магазин.

– Тогда и мне захвати, – подсуетилась Наташка. Димка, не оглядываясь, кивнул.

– И мне тоже… Не мешало бы… – с опозданием поведала я булыжнику, двумя руками поднимая его с пола. Надо же! Довольно тяжелый. Хорошая штука! Как следует отмыть – в хозяйстве пригодится. Груз на грибы или капусту.

– Где ты столько грибов найдешь? – изумилась подруга. – Или большую бочку под капусту. И кто все это будет есть? В таком количестве. Впрочем, это твои проблемы… Рома, пока у нас не все дома, я имею в виду отсутствие Дмитрия Николаевича, хочу доложить, что мы с твоей мамой коллеги по работе.

– Значит, вы по профессии тоже «захребетница»?

Оскорбительный вывод был несколько смягчен подкупающей улыбкой паренька. Он немного дрожал. Неужели простудился?

– То есть?.. – озадачилась Наташка.

– Просто, сколько я себя помню, моя мама никогда не работала. Бабушка называет ее «чужеспинница» или «захребетница».

– Нет, у меня другая специализация! – Наташка сделала категоричную отмашку рукой. – У других на шее сидела только в детстве, а в сознательные годы – лишь в мечтах. Уверяю тебя, они, другие, при этом никаких неудобств не испытывали. В общем, так: исключительно для Дмитрия Николаевича будем считать, что твоя мама – моя бывшая коллега по работе. Подчеркиваю, по моей работе в клинике! И это были лучшие годы ее жизни. Медсестринские. Нет времени объяснять. – Наташка с беспокойством посмотрела в сторону приближающегося Димки. – Словом, ты меня плохо помнишь. А Татьяна Михайловна помнит лучше. Именно поэтому и попросила присмотреть за тобой. Мы попытались сделать это ночью, но, честно говоря, смотреть было не на что… Ефимов, а ты не мог купить простой воды? Не газированной.

Димка, обнимавший двумя руками батарею пластиковых бутылок, собрался было возмутиться, но Наташка не дала:

– Ой, вот только не надо, Ефимов! Отложи свою долгую проповедь в долгий ящик. Я согласна мучиться жаждой до конечного пункта, лишь бы не мутить воду в твоем источнике красноречия. Лучше жену напои. Кстати, Романа на сегодня поселю у себя. Тоже не обеднею. Чем я хуже вас? Будет под моим присмотром, как и обещала его матери. А завтра, когда вернется ваша бабуля, его можно переселить к вам.

– Кто-нибудь додумается открыть мне дверь? – раздраженно воскликнул Димка.

– Запросто! – бодро доложила я и, забыв пристроить куда-нибудь булыжник, полезла исполнять задуманное.

– Сей момент! – в свою очередь заявила Наташка и, согнувшись пополам, просунула руку между водительским сиденьем и дверью в стремлении одержать первенство на звание самой догадливой.

Именно Наташке удалось открыть дверь. Жаль, что как раз в тот момент, когда мне пришло в голову освободиться от камня преткновения, временно уложив его на сиденье. Я выронила «оружие пролетариата» прямо на Димкин ботинок…

– «Вы слыхали, как поют дрозды?» – ахнув, тихо протянула Наташка. – Я – нет. Но думаю, гораздо лучше, чем Ефимов. Ирка, за что ж ты его?

Да ни за что. Просто такая вот я невезучая. Или это Димка невезучий?

Мой муж, полноценно пользуясь здоровой левой ногой и изредка припадая на правую, скакал перед машиной, роняя бутылки и оскорбления – последние преимущественно в мой адрес. Ничего удивительного. Легче всего отыгрываться на самых близких людях, памятуя о том, что они рано или поздно все поймут и простят. Я простила мужа сразу. Условно досрочно. Мне еще предстояло пережить нелегкий вечер – вечер воспоминаний о моем хроническом головотяпстве.