На самом же деле, когда возникает неотложная ситуация, дорога каждая минута. Если действовать по правилам, то нужно ехать в консультацию, выписывать ордер – это часа два, затем в течение еще одного часа вернуться в то место, где допрашивают клиента. А эти три часа бывают настолько дороги, что от них может зависеть вся жизнь, так как в это время человека допрашивают и без адвоката он может дать совсем не те показания. Точнее, в некоторых случаях его могут заставить дать невыгодные для него показания. Поэтому многие адвокаты, чтобы избежать таких проволочек, вернее, обойти устаревшие традиции, возят с собой незаполненные бланки ордеров. Конечно, в какой то мере это нарушение, но зато не теряются драгоценные часы, а в некоторых случаях минуты. Этот ордер легко заполнить после, в присутствии родственников непосредственно там, где находится задержанный, перед самым допросом. В этом случае время работает на адвоката, а не на следователя.

Найдя пустой бланк ордера, я с облегчением вздохнул, завел машину и на большой скорости поехал в направлении Люберец. Теперь самое главное – успеть, не потерять драгоценное время, которое может быть использовано против твоего клиента. Вообще, в адвокатской практике существует еще одно устаревшее правило. Следователи считают, что адвокат должен оказывать клиенту свои правовые услуги только в рабочее время, например, с девяти утра до семи вечера. Но бывают случаи, когда клиента – человека, подозреваемого в совершении преступления, – могут забрать и после семи вечера – в девять, в одиннадцать, а иногда и глубокой ночью. И тогда начинается самое страшное. Формально ты узнаешь, что твой клиент задержан и дает показания в окружении оперов или следователей, которые стараются либо просто запутать его, либо запугать, часто же подвергают и физическому воздействию. А тебя рядом нет, ты «не положен», потому что должен выполнять свои обязанности в рабочее время. А как же право человека на защиту, записанное в Конституции? Там ведь не оговаривается время этой защиты, не ограничивается рабочим временем.

Я многократно сталкивался с такими ситуациями. Временами мне удавалось убедить следователей, но иногда последствия были негативными. Я знал, что моих коллег часто выдергивали на допросы в Генеральную прокуратуру, в прокуратуру города на предмет того, как они оказались на квартире подозреваемого, да еще в ночное время, когда производились следственные действия, точнее – обыск у клиента. А все объясняется достаточно просто. Многие клиенты имеют постоянных адвокатов, так сказать, домашних, личных. И такому клиенту ничего не стоит позвонить своему адвокату и сказать: приезжайте скорее, выручайте, у нас идет обыск. И адвокат, не считаясь со временем, летит на полной скорости, чтобы помочь своему клиенту. А тут уже ждут его голубчики с противоборствующей стороны и начинают крутить, что он де не имеет права приезжать ночью к клиенту, это, мол, выходит за рамки разрешенной защиты.

Все эти правила, конечно, давно устарели, и каждый адвокат добивается, чтобы все это было отменено.

«Наверное, это и будет отменено в ближайшее время», – думал я, направляясь в Люберцы.

Вскоре я уже катил по улицам этого подмосковного городка. Теперь предстояло найти прокуратуру. Так как прежде я никогда не был в Люберцах, то, естественно, и не знал, где она находится. Но найти ее было нетрудно. Тормознув машину рядом с гаишником, стоящим на обочине, я вышел и спросил у него, где находится прокуратура. Гаишник стал объяснять, потом взял листок бумаги и начал чертить план, как добраться туда.

Через несколько минут я уже был у здания прокуратуры. Оно находилось почти в центре города и представляло собой трехэтажное здание из красного кирпича, больше напоминающее среднюю школу, чем прокуратуру. На первых двух этажах располагалась сама прокуратура, на третьем находилась какая то другая организация, никакого отношения к правоохранительной деятельности не имевшая.