– Домой поехали, хочу отмыться от этой грязищи, а то словно бомж на помойке! – сплюнул он.

И вот мы уже были у него дома. Пока я и Татьяна занимались приготовлением еды и сервировкой стола, Сергей пошел принимать ванну.

...В этот же вечер состоялся торжественный банкет по случаю возвращения Сергея из изолятора. Банкет проходил в его любимом ресторане «Анна Монс». Помимо Завадского, приехали еще несколько незнакомых мне людей, преимущественно южной наружности. Это были абхазцы. Мансур давно знал некоторых, среди которых был и один вор в законе.

Застолье шло по традиционному сценарию. К концу вечера гости стали постепенно разъезжаться. Первым уехал Завадский, потом ушли абхазцы, и в зале почти никого не осталось. Неожиданно Мансур сказал мне, чтобы я подсел к нему.

– Ну, как дела, Данька? – спросил он. – Как в мое отсутствие все было?

– Да нормально.

– На рынок не ездил?

– Нет, Серега, ты же не давал никаких указаний!

– Правильно сделал. Я с этими гундосыми сам разберусь. Да, и еще вот что. Ребята, похоже, не очень скоро выйдут, да и потом, по-моему, они себя полностью исчерпали. Я из прежней бригады, наверное, только Славку и Толика оставлю, они завтра утром должны выйти на свободу. А остальных новых наберем.

Я не понимал, почему он решил набрать новых людей. Может быть, наши ребята были, как он сказал, «запаленные», и эта причина его не устраивала.

Мы мотались с ним несколько дней, набирая новую команду. Были в Люберцах, в Одинцове, ездили в Люблино. Почему-то Мансур полюбил эти места. Там мы встречались со многими парнями. И он не всем давал согласие на принятие их в команду.

Одной личностью, наиболее колоритной, я и сам заинтересовался. Это был Андрей, бывший «афганец», сразу получивший кличку Душман. Он, как потом неоднократно подчеркивал Мансур, был на голову выше всей дворовой шпаны, которую мы набирали.

Он был более солидным и уже умудренным жизненным опытом, тем более, как бывший воин-интернационалист, прошел огонь, воду и медные трубы – афганскую войну, отбарабанив там около двух лет. Позже, когда мы с ним разговаривали, Андрей очень часто рассказывал о своих «подвигах» – о том, как он стрелял в душманов, как погибали его товарищи. Из его рассказов можно было сделать вывод, что в Афгане была мясорубка. Всех убивали – и наших, и афганцев, и Андрею довелось видеть все это собственными глазами. Да и некоторых людей он сам отправил на тот свет.

Иногда нам приходилось быть свидетелями сцен, когда Андрей, окруженный новыми боевиками, рассказывал с мельчайшими подробностями о том, как он пытал и убивал того или иного душмана.

Мансур, по-моему, сделал главную ставку на Андрея. По существу, вторым человеком в бригаде постепенно становился Душман, а не я.

Выбор Сергея был не случайным. Он сам старался возвеличивать Андрея, говорил часто, что Душману человека «завалить» ничего не стоит, что он наиболее адаптирован к нашим условиям, так как у него руки уже достаточно испачканы человеческой кровью.

Затем Мансур стал снова упражняться в своих психологических опытах. Суть их заключалась в том, что он постоянно намекал, что Андрей-Душман взят им неспроста и он якобы готовит его на роль киллера. Потом неожиданно он нам стал выдавать Душмана за «чистильщика» – мол, если кто из бригады будет завираться или, не дай бог, будет замечен в предательстве, то тогда Андрюха его сразу...

При этом Сергей делал движение ребром ладони поперек горла, как бы перерезая его.

Я обратил внимание на то, что многие ребята в бригаде – да и я сам, что греха таить, – стали побаиваться Душмана.

Пару раз к нам в офис приезжал Завадский.