Следующим утром королева лично проводила их до ворот города.

– Подумай еще раз, Дориан Хоукмун. Я предлагаю тебе трон – тот самый, которого так домогался мой брат.

Однако Хоукмун устремил взор на запад. Где-то там, в двух тысячах миль, в нескольких месяцах путешествия отсюда его ждала Иссельда, ждала, не зная, что с ним, жив ли он… Граф Брасс тоже ждал, и Хоукмуну не терпелось поскорее поведать ему о новом позоре Гранбретании. А Ноблио, без сомнения, и сейчас стоит рядом с Иссельдой на вершине самой высокой башни замка Брасс, возвышающейся над пустынным ландшафтом Камарга и, пуская в ход все свое красноречие, пытается утешить бедную девушку, ждущую и не знающую, вернется ли к ней когда-нибудь ее суженый.

Не слезая с седла, Хоукмун поклонился и поцеловал королеве руку:

– Ваше величество, я благодарен вам и тронут вашим предложением. Однако я дал клятву. И ради этого готов пожертвовать даже дюжиной престолов. Мне нужно двигаться в путь. К тому же мой меч нужен тем, кто сражается против Империи Мрака.

– Ступай же тогда, – печально отозвалась Фробра, не сводя с него глаз. – Но не забудь о городе Хамадане и о его королеве.

– Вы навсегда останетесь в моей памяти.

Подобрав поводья, Хоукмун направил своего голубого коня по каменистой равнине, что простиралась перед ним до самого горизонта. Оладан обернулся и, широко улыбнувшись, послал королеве воздушный поцелуй, а затем поспешил вслед за другом.

Дориан Хоукмун, герцог Кельнский, начал путь на запад.