Изменить размер шрифта - +

Эти стихи написаны нигилистами с целью скомпрометировать положительного героя романа, князя Мышкина.

Изображая царскую каторгу, Достоевский находил здесь много общего с тем, что происходит «на воле». «Записки из Мертвого дома» были восприняты современниками как приговор всей социально-политической системе самодержавной России, а образ острога приобрел широкий, обобщающий смысл. Но в «Зимних заметках о летних впечатлениях», опубликованных в журнале «Время», 1863, №№ 2, 3, Достоевский использует этот образ с совершенно иной целью. С острогом, лишающим людей свободы личности, сравнивает он будущее общество, о котором мечтали французские утопические социалисты: «Фурьеристы, говорят, взяли свои последние девятьсот тысяч франков из своего капитала, а все еще пробуют, как бы устроить братство. Ничего не выходит. Конечно, есть великая приманка жить хоть не на братском, а чисто на разумном основании, то есть хорошо, когда тебя все гарантируют и требуют от тебя только работы и согласия. Но тут опять выходит загадка: кажется, уж совершенно гарантируют человека, обещаются кормить, поить его, работу ему доставить, и за это требуют с него только самую капельку его личной свободы для общего блага, самую, самую капельку. Нет, не хочет жить человек и на этих расчетах, ему и капелька тяжела. Ему все кажется, сдуру, что это острог и что самому по себе лучше, потому — полная воля… Разумеется, социалисту приходится плюнуть и сказать ему, что он дурак, не дорос, не созрел и не понимает своей собственной выгоды…» (Ф. М. Достоевский. Собр. соч., т. 4, Гослитиздат, М. 1956, стр. 109. Подчеркнуто нами. — Л. Р.). Так Достоевский, принадлежавший в 40-е годы к самым активным членам общества петрашевцев, поплатившийся за свои социалистические идеалы каторгой и ссылкой, в начале 60-х годов приравнивает фурьеристский фаланстер к «Мертвому дому». В «Опытах сравнительной этимологии» Салтыков, по-видимому, был намерен сопоставить два последних произведения Достоевского, указав на то, как переменились убеждения писателя.

В упоминаемой далее «Современной хронике России» в разделе «Как относятся к правительству истинно независимые люди и журналы, такие, например, как г. Унковский и редакция «Современника», Громека призывал общественное мнение России к «благородной сдержанности», к единению вокруг правительства журналов всех направлений. Верноподданнически ратуя за прекращение «ребяческой» игры в систематическое неудовольствие против правительства», Громека писал: «В настоящее время правительство само признает общественное стремление к свободе делом законным, само сделало несколько законодательных шагов по пути к свободе. В настоящее время, следовательно, относиться к нему по-прежнему — значило бы доказывать только, что мы сами еще несвободны в собственных чувствах и раздражение ставим на место самостоятельности» («Отечественные записки», 1863, март, стр. 18). По словам Громеки, тенденциозно использующего цитаты из «Внутреннего обозрения» Г. З. Елисеева в № 1–2 «Современника» за 1863 г., редакция этого журнала будто бы «откровенно созналась», что «правительство наше идет относительно привития к русскому народу европейской цивилизации тем самым путем, за который стоит «Современник»…» «А «Невинные рассказы» г. Щедрина — что это, как не такое же честное и горячее признание великих благодеяний реформы», — с издевкой добавлял хроникер «Отечественных записок» (там же, стр. 26). Последняя фраза относилась к тому месту в рассказе «Миша и Ваня» из «Невинных рассказов», которое содержало определенную идеализацию крестьянской реформы, и вызвала упреки в адрес Салтыкова со стороны демократической печати (см.

Быстрый переход