Оргазм близился, она ощущала это телепатическим чутьем, и радость, ликование захлестывали ее. Рука королевы поглаживала браслет на запястье Крокки, пальцы ее скрючивались, готовые вырвать чудесную вещь сразу же, как только молодой король закричит от страсти.

Наконец семя брызнуло, но в тот же момент произошло и пробуждение Крокки. Внезапная ясность мысли ошеломила юношу, он содрогнулся, как от чудовищного удара. Взгляду его предстало жуткое, неожиданное зрелище: голая королева, вцепившаяся в его правую руку, снимает браслет Геррига! Браслет был уже в руке Швазгаа, и единственное, что мог сделать Крокки — это выбить его. Он не мог дотянуться до браслета, но удар, который он нанес по рукам королевы, был такой силы, что она вскрикнула и выронила драгоценный предмет. Браслет со звоном упал на пол.

Зашипев в неистовой злобе, оскалив зубы и сразу изменившись в лице, королева скользнула на пол и нагнулась, но тут уже Крокки нанес ей удар обеими ногами.

Швазгаа с визгом отлетела к стене. Крокки, соскочив с кровати, прыгнул на нее. Могучие руки граэррца стиснули ее шею.

— Второй раз тебе не удастся обворожить меня, проклятая ведьма, — прохрипел молодой король, сжимая горло извивающейся под ним Швазгаа.

Внезапно она обернулась змеей. Длинное удавье тело выскользнуло из объятий Крокки и спустя мгновение ринулось на него, обвив толстыми, сильными кольцами.

На плечах и груди короля от напряжения вздулись мышцы. Одной рукой он удерживал на безопасном расстоянии змеиную голову, разинувшую зубастую пасть, а другой пытался ослабить обвившее его кольцо. Но Швазгаа, отведав человечины, была полна сил, глаза ее сверкали и между зубов сочился яд. Она не сомневалась, что еще несколько минут — и ее страшные объятия задушат Крокки, после чего она запихнет его в свое чрево, как тех пухленьких аппетитных крошек.

Король, задыхаясь, из последних сил сдерживая натиск могучей рептилии, отпрянул к подоконнику. Звездное небо ярко озаряло крыши и башни Бронзового Замка. Комната, куда Швазгаа завлекла молодого короля, находилась в одной из стрельчатых башенок, возвышавшихся над покатой металлической крышей. Крыша поблескивала под окном метрах в четырех. Крокки, изогнувшись всем телом, начал переваливаться через подоконник, увлекая за собой удава.

Они рухнули на крышу вместе, и в момент удара об нее кольца разжались. Крокки тотчас воспользовался этим. Он отпрянул от змеи, фыркнул, тело его судорожно вздрогнуло и в ту же секунду перед метнувшейся на него змеей стояла, выставив когти и готовая к отпору, большая гибкая сильная кошка. Швазгаа на мгновение замешкалась, и этого оказались достаточно, чтобы барс в два прыжка взлетел на самый гребень крыши. Его черный силуэт замаячил на фоне звезд.

Крокки-человек в борьбе с удавом был гол и безоружен, он ничего не мог противопоставить чудовищной змее, кроме силы своих мышц, которой оказалось явно недостаточно; зато Крокки-барс, помимо силы мышц, обладал острыми клыками и когтями. Издав угрожающее рычание, он прыгнул на громадную змею и вонзил когти в ее чешуйчатую кожу. Швазгаа заизвивалась, забила хвостом, стала переворачиваться, норовя сбросить с себя вертлявое гибкое животное, которое раздирало когтями ее тело. Но едва змеиное кольцо набрасывалось на него, как Крокки отпрыгивал и снова кидался на гадину, стремясь вцепиться в ее шею возле головы.

Змея была намного крупнее барса, но все же ей никак не удавалось обвить его и, получив точку опоры, стиснуть его в смертельных объятиях. Барс ускользал, уворачивался и драл, терзал, грыз тело змеиной королевы. На покатой крыше, где не за что было уцепиться, драться было неудобно обоим. Когти барса скользили по металлической кровле, тело змеи тоже постепенно сползало к карнизу, под которым, далеко внизу, чернело усеянное острыми камнями дно оборонительного рва, окружавшего Замок.