Выражаясь одесским языком, ребе сам себе наступил на бейцалы, говоря за одесский языковой колорит, в котором он понимает, как и в истинно одесском юморе, по сию пору являющемся для неодесситов тайной за семью печатями. Все-таки не зря в Городе издавна было принято сказать: «То, что в Москве хохмят, в Одессе еле тянет на четверть адиёта».

Как бы между прочим, талмуд «Одесский юмор» издательство «Эксмо» выпустило в серии «Антология Сатиры и Юмора России ХХ века». Я и без подсказки издателей знал, что в прошлом веке сатира и юмор в России были исключительно с больших букв. Примечательно, что главный оплот национально озабоченных, то есть министерство иностранных дел Украины, отчего-то не разродилось очередным протестом, хотя Одесса — это вам не козий выгон Тузла. Насколько помню, ныне проклинаемые украинскими нациками гнусные коммуняки подарили Одессу Украине в начале ХХ века. Примечательно, что «Тамбовский», «Орловский» и прочий истинно российский юмор типа «Магаданского» в антологии пока не вышел. И, подозреваю, никогда не выйдет.

Кстати о птичках, в предисловии под названием «Об одесском юморе и не только о нем» составитель «Одесского юмора» известный юморист и отважный сатирик В. Хаит цитирует российского классика жанра М. Жванецкого: «Нет специального одесского юмора». Как говорят в Одессе, таки не понял юмора.

Еще задолго до развала Союза в Одессе было принято именовать россиян москвичами. Когда-то на пляже одна торговка домашними пирожками «Доживу ли до утра?» уверяла коллегу:

— Я тебя прошу! Москвичи что хочешь схавают.

Сомневаюсь, что сегодня такое возможно в системе общепита. Но не сомневаюсь, что москвичи захавают тот «Одесский юмор» и не поморщатся. И даже попросят добавки в виде допечатки тиража. Тем более что в роли одесских юмористов там выступают не только Верховский и Хаткина из Донецка, Гончарова из Черновцов, Гольдберг из страны Молдова, Уланова из Казани, Жук и Яснов из Санкт-Петербурга, Бару из Пущино-на-Оке, Сатин и Хозяинова из Москвы, Микунов из Киева, но и сам приезжий Хаит наперевес с Крошкой Цахесом Бабелем уже в качестве юмориста.

Подлинно одесский юмор не предназначен для продажи. Если не верите мне, привожу мнение сотрудницы Одесского Литературного музея Анны Мисюк: «Как бренд в свое время пытались продавать одесский юмор — не получилось. Тот сложный, неоднозначный, многослойный одесский юмор, когда-то понятный любому забулдыге с Молдаванки, сегодня не позволят себе даже солидные авторы с эстрады — не поймут». Зато псевдо-одесский юмор Хаита и его иногородней гоп-компании поймут забулдыга с Васильевского острова и даже профессор из Барнаула; я же обрадовался, увидев среди юмористов родом из Одессы Лену Каракину и Ивана Рядченко, вот это таки хохма.

Экспортный вариант нашего юмора не годится без вкрапления редких, но по-одесски соленых изюминок. Когда-то на пляжах главным деликатесом у туристов считалась знаменитая одесская пшенка: кукурузный початок, сдобренный маслом, с втертой между зернами солью. Но разве отдыхающие знали, что поставленный на поток сезонный товар варят чуть ли не в посуде, где нашел свое последние пристанище гофмановский Крошка Цахес? Как тут не вспомнить трудовые подвиги торговок времен победившего самого себя социализма.

Мадам Нестеренко вытерла со лба холодный пот, выступивший поверх и без того взмокшего под жарким солнцем лба. Так опростоволоситься, забыть дома соль…Кто станет жрать пшенку без соли? И теперь эта старая профура, мадам Цуггундер, которая варит пшенку чуть ли не в ночном горшке, продаст свой товар москвичам безо всякой конкуренции и с максимальной выгодой?! Мадам Нестеренко решительно промокнула натруженные ладони в волосах под мышками и стала втирать соленую влагу в первый, самый большой початок…

Подойдя ближе к кромке моря, мадам Нестеренко раскрыла свой фирменный рот на ширину плеч и заорала:

— Пшенка! Кому уже хорошо, таки по-одесски соленая пшенка?!

Первое блюдо под названием «уха» известно повсеместно.