Потапчук в душе злился, что опять его делали крайним, опять ему приходилось разгребать руками чужие завалы, копившиеся годами. Хотелось твердо сказать «нет», но вместо этого Потапчук изредка согласно кивал, понимая, что на месте генерал-лейтенанта поступил бы точно так же. Для проведения любой операции избирается самый быстрый, самый надежный путь, и в данном случае обеспечить решение мог лишь один человек — Глеб Петрович Сиверов, спецагент по кличке Слепой.

— Ты же понимаешь, Федор Филиппович, письменно отдать такой приказ я не могу. Если всплывет, что ФСБ имеет отношение к этому делу, не только моя голова полетит, но придется назначать и нового директора. Ты не раз уже выручал контору.

— Я не волшебник, — напомнил Федор Филиппович.

— Ты, может, и нет, а вот твой спецагент…

— Его нет, его не существует, — улыбнулся генерал Потапчук.

На какое-то мгновение генерал-лейтенант Огурцов принял эту фразу за чистую монету, затем погрозил Федору Филипповичу пальцем:

— Именно поэтому он нам и понадобится. Несмотря на то что его не существует, гонорар я ему обеспечу приличный.

Потапчуку хотелось сказать, что вся ценность Слепого в том, что он не покупается на деньги, берется исполнять задания только тогда, когда досконально разберется и поймет, зачем ему необходимо вмешаться в ход событий.

— И смотри, — напомнил замдиректора, — лишние подробности твоему спецагенту знать незачем. От него требуется: или нажать на спусковой крючок, или подложить мину, забросить гранату в окно, нож метнуть — я уж не знаю, какой способ он выберет. Выбор цели за нами, а он волен в средствах. Я пока что не услыхал от тебя слово «да», — напомнил замдиректора. Он явно куда-то спешил, то и дело поглядывая на часы.

«Конечно, время такого человека. расписано по минутам.»

— Да, — с усилием выдавил из себя Фёдор Филиппович.

Генерал-лейтенант Огурцов обрадовался:

— Я знал, что ты человек старой школы. Смотри, много не кури, — замдиректора пожал вялую руку Потапчука и зашагал по набережной.

Только сейчас Федор Филиппович заметил черный «мерседес» с тонированными стеклами, стоявший прямо на парковой аллее. Генерал-лейтенант сел в машину и уехал.

«Даже не знаю, кто из них больше испортил мне сегодня настроение: замдиректора или вонючий бомж», — в сердцах подумал генерал Потапчук и уже без соблюдения ритуала закурил.

Затяжки он делал быстрые, неглубокие, резко поднося сигарету к губам.

«Сами плодят мерзавцев и преступников, якобы во имя благих целей, а потом спохватываются!»

Генерал метнул, окурок в урну. Тот ударился о край жестяного раструба и упал на асфальт.

Потапчук поднял очки на лоб и, поскольку был дальнозорким, стал набирать номер на «мобильнике», держа его на вытянутой руке.

— Да, Федор Филиппович, — услышал он в трубке спокойный голос Глеба. Фоном звучала классическая музыка, что-то из оперы. В композиторах Потапчук никогда не был силен, ни в высшей школе КГБ, ни в академии его этому не обучали.

— Ты сейчас где?

— Там, где вы можете меня найти.

— Жди, скоро буду.

— Кофе поставить? — очень уж по-домашнему спросил Сиверов.

— Если я буду пить кофе такой же крепости, как и ты, да еще стану выкуривать по пачке сигарет в день, то сдохну, не дожив до понедельника.