— Игорек, я вот не очень понял… Ты пытаешься меня шантажировать? — я специально перешел на «ты». Во-первых, так будет гораздо понятнее мой посыл. Во-вторых, глупо «выкать» человеку, которого тычешь мордой в грязь.

Вообще, конечно, помимо очевидных причин, я на нем еще сорвал свою злость. Признаю. А злость была сильная. Злился я не только на Ведерникова. И не столько на него. Он реально оказался здесь по стечению обстоятельств. Пока еще не знаю, что это за обстоятельства в плане результата. Хорошие или плохие. Больше всего я злился на Комарову и себя самого. Что ошибся в своих предположениях, решив, будто она поостережется совершать необдуманные поступки. Хрена там. На половом органе Александра Сергеевна видала адекватное поведение и логичность своих действий. Либо, что тоже вполне вероятно, она уверена, будто сможет дать подходящее объяснение. Либо, и вот этого мне бы не хотелось, она, как и некоторые личности, считает меня не особо сообразительным товарищем. Который скушает все, что ему сунут под нос.

— Нет… — Ведерников дернулся, но этим только сделал еще хуже. Себе, естественно, хуже. — Ни в коем случае… Поговорить хочу… Правда. Отпустите.

— М-м-м… Ну, ты имей в виду, Игорек. Мне терять нечего. Если что-то в нашем разговоре пойдет не так, без малейших сомнений сломаю тебе шею. Это не очень сложно, на самом деле. Думаю, ты достаточно умен, чтоб понимать, мои слова — не блеф.

Убрал руку, потом ногу. Ведерников, закряхтел, поднимаясь на колени. Потряс башкой.

— Что ж Вы такой нервный, Максим Сергеевич…

Он повернул шею сначала в одну сторону, потом в другую, убеждаясь, что там все осталось на месте.

— Работа у меня такая. Нервная. Идем на лавочку. Задолбался я сидеть в кустах, как извращенец. Еще и в твоей компании. До конца жизни потом не отмоешься, если что. Твоей жизни.

Я поднялся на ноги, отряхнул брюки, на которые прицепились листья и трава, а потом пошел к скамейке. Ведерников тяжело сопел за моей спиной. Ну, хоть кто-то меня слушается, а не устраивает демарши неповиновения.

Я сел на лавку. Игорек пристроился рядом.

— Ничего, что мы вот так? В открытую? — он повертел башкой, осматриваясь по сторонам. — Думал, важно соблюдать конспирацию.

— Ничего. Все, кого это могло удивить или обеспокоить, смылись куда-то в неизвестном направлении. Если, конечно, верить твоему рассказу и моим глазам. Итак… Комарова привела в чувство Белобрысого.

— Белобрысого? — Игорь Леонидович на секунду завис, уставившись на меня непонимающим взглядом. — А-а-а… Вы про Вадима? Ну, да. Главное, так умело… Я удивился, честное слово. Просто хлоп, шлеп, раз — и все. Он очнулся. Их разговора я не слышал, потому что был далеко. Подобраться не мог. Слишком опасно. Не знаю, в курсе ли Вы. Это Вадим… Он очень опасный человек. И знаете, что интересно. Они знакомы. Комарова с Вадимом. Это точно. Может, не близко. Дружеской атмосферы я тоже не заметил. Однако, Комарова точно его знает. Она прямо будто отругала Вадима. Понимаете? На самом деле, говорила строго, как начальство. Это очень, очень странно.

— Ну, вот. Наконец-то мы переходим к главному, — я усмехнулся и покосился на Ведерникова. — Вы хотите со мной о чем-то поговорить, Игорь Леонидович? Правильно? Дело не только в Комаровой и Вадиме. Вы поэтому задержались на работе? Меня ждали, а я весь день отсутствовал. Вы решили подождать еще. Потом вышли с завода и заметили Комарову. Это, думаю, правда. Самое интересное, мы с Вами удивительным образом разминулись. Я тоже там был, только если Александра Сергеевна попалась Вам на глаза за пределами проходной, я в этот момент был внутри.