Дон Франсиско, приняв Каталину за одинокого паренька бродяжку, взял её к себе в качестве слуги. Обнаружив, что она знает латынь, профессор стал приглашать Каталину в свои покои, и долгие часы она работала бок о бок с ним. Однажды ночью дон Франсиско разбудил её и настоял, чтобы она при шла к нему помочь с переводом старинного документа. Когда Каталина собралась надеть штаны, он схватил её за руку и велел идти прямо в ночной сорочке, сославшись на то, что работа спешная. Сам он также был одет в ночную рубашку до колен.

Сидя рядом с профессором на лавке за столом, на котором лежала рукопись и горели свечи, Каталина вдруг почувствовала его руку на своём бедре. И прежде дон Франсиско несколько раз находил причину поглаживать её по заднице, позволяя себе задерживать там руку. Такую нескромность со своей стороны он компенсировал покупкой слуге новой одежды.

Теперь дон Франсиско наклонился вперёд, якобы чтобы лучше рассмотреть смазанную часть текста, и при этом его рука скользнула вниз к её колену, а потом обратно, задирая ночную рубашку, к её обнажённому бедру.

— Ты красивый юноша, — сказал он, — нежный, словно девушка.

В пятнадцать лет у Каталины не было никакого опыта в общении с мужчинами; единственное, что она знала, так это бесконечные истории о любви и грехопадении, которые рассказывали монахини в монастыре. Каталина также слышала рассказы женщин, которые тайком приходили в кельи к другим женщинам, и много раз ночью, лёжа в постели, желала, чтобы и к ней пришла задушевная подруга, но она никогда не слышала о том, чтобы мужчины одаряли любовными ласками друг друга. По правде говоря, Каталине было гораздо любопытнее узнать, что у дона Франсиско на уме: вожделения все его действия у девушки не вызывали.

Когда профессор стал любовно поглаживать её обнажённое бедро, она увидела, что и другая его рука занята делом. Дон Франсиско задрал свою ночную рубашку и выставил напоказ член. В монастыре Каталине приходилось ухаживать за маленькими детьми, так что вид реnе ничуть её не смутил. Удивило девушку то, каким он, оказывается, может быть большим, красным и агрессивным. Профессор зажал его одной рукой и стал водить по нему ладонью вверх-вниз: так делают с соском коровы, собираясь её доить.

Потом дон Франсиско взял руку Каталины и положил её на свой реnе. Из любопытства она стиснула его, а потом стала подражать движениям, которые только что видела. Очевидно, профессору это доставило большое удовольствие, чего никак нельзя было сказать о самой девушке. Для неё всё ограничивалось любопытством.

В то время как Каталина занималась его реnе, дон Франсиско откинул её ночную рубашку, желая взяться за член слуги, — и ахнул от удивления, увидев между ногами нечто совсем иное.

   — Ты девушка!

   — А ты содомит!

Каталина двинула теолога по носу. Не потому, что этот тип был извращенцем и хотел вступить с ней в греховную связь, но потому, что он оскорбил её, назвав девушкой. Каталина твёрдо решила, что она больше не девушка.

Будучи тщедушным, он отлетел на лавку, затем поднялся, утирая разбитый нос, и пригрозил:

   — Я вызову альгвасила, и тебя арестуют!

   — А я скажу альгвасилу, чем ты занимаешься с мальчиками, и пожалуюсь, что ты хотел изнасиловать меня.

Дон Франсиско побагровел и выкатил глаза. Каталине показалось, что он упадёт замертво на её глазах.

   — Прочь из моего дома, убирайся немедленно!

Свои немногочисленные пожитки она побросала в маленький мешок, туда же добавила серебряный подсвечник с каминной доски и несколько золотых монет, подвернувшихся под руку, и отправилась навстречу дальнейшим приключениям.

Жажда странствий привела Каталину в Вальядолид, где тогда находился королевский двор и где она служила пажом у придворного секретаря, а затем в Наварру, где она провела два года в качестве секретаря маркиза, и даже обратно в Сан-Себастьян, где Каталина в церкви столкнулась лицом к лицу со своей родной матерью, однако та её не узнала.