Подойдя к лагерю, я увидел, как все воины собрались перед палаткой Эль Борака, возле которой Ахмед Кулал и Магомет Али рассказывали, что с ними произошло.

— Где Хода Хан? — спросил Эль Борак, уже приметив меня и мою ношу, но не подавая вида. Он говорил шутливо, еле сдерживая улыбку. Но они ничего не заметили.

— Джинн сожрал Хода Хана, — сказал Ахмед Кулал. — Это было ужасное чудовище, больше самого огромного слона. Его глаза пылали огнем. Когти походили на кривые сабли. На его носу длиною в десять футов торчал рог, который поднимался до вершин деревьев. Мы дрались, как настоящие тигры, но он одолел нас, схватил Хода Хана и сожрал его в один миг!

После его рассказа воины испугались и посмотрели на свои винтовки. Тогда я выступил и громко позвал:

— Ахмед Кулал!

Ахмед издал вопль и нырнул головой в палатку Эль Борака, а Магомет Али побледнел.

— После того как вы убежали, — сказал я, — мне пришлось сражаться с чудовищем, и вскоре джинн скрылся в клубах пламени и серы, оставив свой рог у меня в руках.

Мои приятели не нашли, что ответить. Эль Борак очень долго смеялся. И это было мне приятно, ведь я знал — он хорошо думает обо мне. Не часто Эль Борак смеялся так весело. Все афганцы и негры смотрели на меня с уважением, как на одного из самых ловких и доблестных.

Поход через джунгли длился еще несколько дней. Нам попадалось много разных диких зверей, слонов и тех животных с рогами на носах. Эль Борак называл их носорогами. Гхур Шан хотел, чтобы Эль Борак убил несколько слонов и взял слоновую кость, но тот отказался. В джунглях было также много леопардов, львов и больших змей.

Леопард прыгнул на Багхилу Хана с дерева, но априди убил его своей саблей прежде, чем Гордон успел выстрелить, и прежде, чем леопард причинил ему самому вред.

Потом на лагерь напал лев, прыгнув через острый частокол, который мы возвели вокруг палаток, и схватил одного из черных носильщиков. Гордон прикладом винтовки отогнал льва от его жертвы, чего не смогли сделать несколько человек. Лев скрылся в темноте. Носильщик не очень пострадал.

Затем мы встретили другое сафари, отряд негров и арабов — скверную шайку. Эти арабы и вооруженные негры, которых называли аскари, били и всячески оскорбляли своих черных носильщиков. Предводителем у них был араб по имени Хасан ибн Заруд.

Он и Эль Борак беседовали в палатке, а я подслушал почти весь их разговор, потому что не доверял этому арабу.

Они говорили на арабском, который я знал.

— Если вы присоединитесь ко мне, мы разбогатеем, — сказал ибн Заруд.

— Не сомневаюсь, — ответил Эль Борак.

— Вот мой план, — сказал ибн Заруд, — и вы увидите, что он достаточно хорош. С моими и вашими людьми у нас будет достаточно сип, и мы сможем подавить сопротивление любого вождя, который встанет на нашем пути. Мы пойдем за Ньясу к Танганьике. Там захватим много рабов и слоновой кости. Отберем у туземцев всю слоновую кость, которую те припасли, а также будем стрелять слонов.

— А что потом? — спросил Эль Борак.

— Продадим рабов в Дар-эс-Салам, — улыбнулся ибн Заруд. — А в Занзибаре есть люди, которые купят слоновую кость, не интересуясь, откуда мы ее взяли.

— Что ж, очень хорошо, — сухо заметил Эль Борак. — Я слышал, что в джунглях у Ньясы есть много слоновой кости. И туземцы из тех мест, без сомнения, будут хорошими рабами.

Некоторое время они молчали. Затем Эль Борак произнес:

— Однако, ибн Заруд, я хотел бы знать, получу ли я в Занзибаре свою долю добычи.