|
Благодаря тебе он не был одинок. Ты был его другом. Ты был с ним. Бард опустил глаза. – Невелика же была ему с того польза. Немного он выиграл на такой дружбе. Из за меня у него были одни лишь неприятности, постоянно приходилось вытаскивать меня из беды… Помогать мне. Йеннифэр снова перегнулась через стол, положила ему руку на пальцы, сильно сжала, не проронив ни слова. В ее глазах была грусть. – Поезжай в Реданию, – спустя некоторое время повторила она. – В Третогор. Там ты будешь под присмотром Дийкстры и Филиппы. Не пытайся изображать героя. Ты впутался в опасную аферу, Лютик. – Я заметил. – Он поморщился, помассировал все еще болевшее предплечье. – Именно поэтому я считаю, что надо предупредить Геральта. Ты одна знаешь, где его искать. Знаешь дорогу. Догадываюсь, что ты там бывала… гостем. Йеннифэр отвернулась. Лютик видел, как она сжала губы, как дрогнул мускул у нее на щеке. – Правда, как то случалось, – сказала она, и в ее голосе было что то неуловимо странное. – Доводилось мне бывать там гостем. Но никогда – непрошеным. *** Ветер просто взвыл, закачал покрывающие руины метелки трав, зашумел в кустах боярышника и в высокой крапиве. Тучи пронеслись по диску луны, на минуту осветив замок, залив бледным, колеблющимся светом ров и остатки стены, вырвав холмики черепов, щерящих поломанные зубы, черными провалами глазниц глядящих в небытие. Цири тонко пискнула и спрятала голову под плащ ведьмака. Подгоняемая пятками лошадь осторожно переступила кучу кирпичей, вошла под разрушенную арку. Подковы, ударяя по сломанным плитам, будили меж стен призрачное эхо, которое тут же заглушал ветер. Цири дрожала, вцепившись руками в гриву коня. – Я боюсь… – Нечего бояться, – ответил ведьмак, положив ей руку на плечо. – На всем свете нет места безопаснее. Это Каэр Морхен. Пристанище ведьмаков. Когда то здесь был прекрасный замок крепость. Очень давно. Она не ответила, только ниже опустила голову. Лошадь ведьмака по прозвищу «Плотва» тихо фыркнула, словно и она хотела успокоить девочку. Они погрузились в темноту, в бесконечно длинный черный туннель меж колонн и арок. Плотва шла уверенно и охоче, не обращая внимания на непроницаемую тьму, весело позвякивая подковами по полу. Перед ними в конце туннеля неожиданно загорелась красным вертикальная линия. Вырастая и расширяясь, она превратилась в двери, из за которых вырывался свет, мерцающее пламя лучин, укрепленных в железных держателях на стенах. В дверях возникла черная, нечеткая в неверном свете фигура. – Кто? – услышала Цири злой металлический голос, прозвучавший как лай. – Геральт? – Да, Эскель. Я. – Входи. Ведьмак слез с лошади, снял Цири с седла, опустил на землю, сунул ей узелок, в который она тут же вцепилась обеими руками, жалея, что он слишком мал, чтобы спрятаться за ним. – Подожди здесь, с Эскелем, – сказал Геральт. – Я отведу Плотву в конюшню. – Пошли на свет, малыш, проворчал мужчина, которого ведьмак назвал Эскелем. – Не стой во тьме. Цири подняла глаза, взглянула на его лицо и с трудом сдержала крик ужаса. Это был не человек. «Ни у одного человека, – подумала она, – не может быть такого лица». – Ну чего ты ждешь? – повторил Эскель. Она не шевельнулась. Слышала, как в темноте удаляется стук копыт Плотвы. По ноге шмыгнуло что то мягкое и пищащее. Она подпрыгнула. – Не стой во мраке, малыш, крысы башмачки прогрызут. Цири, прижимая узелок, быстро шагнула к свету. Крысы с писком прыснули из под ног. Эскель наклонился, отобрал у нее узелок, снял шапочку. – А, зараза! – буркнул он. – Девчонка. Этого только не хватало. Цири испуганно глянула на него. |
