|
От крика мертвеца задрожали стены, а Гефорг, выдернув клинок из тела врага, ударил вновь. Стремительно повернувшись к новому противнику, оказавшемуся для него неожиданно самым опасным из всех, оживший эльф отмахнулся саблей как раз в тот момент, когда Гефорг нанес очередной удар, совершенно не заботясь о собственной защите. Эльфийский меч в руке Нарлинга вонзился в то место, где раньше билось живое сердце эльфа, а лезвие ржавой сабли, пробив кожаный доспех, вошло глубоко в живот Нарлинга. Эльф выпустил оружие и осел на колени, будто враз лишившись всех скрывающихся в мертвом теле сил. По комнате пролетел страшный стон, наполненный мукой и тоской. Регнар и Прайд накинулись на ожившего мертвеца, яростно кромсая эльфа. Южанин, чтобы не задеть своих товарищей, остался стоять в стороне, не убирая пока своего страшного оружия. Гном и рыцарь без остановки рубили затихшего врага, буквально расчленяя безжизненное тело на куски.
– Достаточно! – воскликнул Экраим и, поняв, что пока им ничто не угрожает, убрал Нить Владыки Гор в потайной карман. – Даже если он еще не окончательно умер, подняться никогда больше не сможет. – Дружочек, – опомнился Регнар, с заметным волнением бросаясь к сидящему на полу Нарлингу. – Ты живой? Юноша, тяжело и неровно дыша, смог лишь кивнуть. – Отойди, гном, – хмуро попросил Прайд, откладывая свой меч и разминая пальцы. Мраморная Стена зло зыркнул глазами на Прайда, но молча подчинился, отлично понимая, что сам ничего, кроме бессмысленной перевязки, сделать не сможет. Элейн мысленно молилась Армалии, умоляя ее оставить Гефоргу жизнь. И хоть молодой человек и казался ей несколько глуповатым и совершенно не приспособленным к жизненным реалиям, однако он был одним из их команды. К тому же сложно было не заметить, как по-родственному относился к нему гном и как оберегал южанин. Да и его забота, которую Элейн часто ощущала в отношении себя, не могла не нравиться девушке. – Не двигайся, – предупредил Прайд Гефорга. – Экраим, помоги мне. Наемник опустился на колени подле истекающего кровью Нарлинга. Он не верил, что Гефоргу сейчас угрожает действительно смертельная опасность: у них есть время спокойно заняться его раной, тем более что среди них волею Судьбы оказался паладин. Эль Нарим много слышал о том, что любой паладин владел искусством излечивать раны. Правда, никто сейчас не мог предсказать, как поведет себя рана от этого ржавого, но тем не менее эльфийского клинка. Могло статься и так, что при всей своей неказистости эта сабля, в дополнение к ржавому, но острому лезвию, несла в себе смертоносную силу магии. – У меня будет не слишком много времени, чтобы попытаться залечить твою рану, – обратился рыцарь к юноше. – По моей команде Экраим вытащит клинок. Будет больно, но ты должен собраться с силами и помочь мне. Иначе, если моей силы недостанет, чтобы закрыть рану, ты очень быстро истечешь кровью. В любом случае все скоро закончится. Побледневший от боли и потери крови Гефорг лишь кивнул, не в состоянии оценить попытку Прайда пошутить. Паладин закрыл глаза, очищая свой разум от всех суетных мыслей и тревог. Чем серьезнее рана, тем больше ментальных сил приходилось затрачивать на исцеление. Пропустив поток энергии, струящийся из ближайшего разлома, через свой разум и тело, Прайд сконцентрировал ее в руках и ощутил, как горячая волна захлестнула его, прокатилась по плечам и рукам и собралась в пальцах, заставляя их кончики засветиться едва заметным багровым светом, каким светится остывающее в кузнице железо. Уловив едва заметный кивок рыцаря, эль Нарим коротким рывком выдернул саблю из раны, и Нарлинг заорал от стеганувшей боли. Для надежности южанин сразу же припечатал его голову к полу, не позволяя забиться, а Прайд в тот же миг возложил руки на живот Гефорга, выпуская накопленную энергию в его тело. |
