— Ничего не понимаю… Только что целая толпа…

— А тут и понимать нечего, лейтенант, — прапорщик понизил голос, чтобы не слышали солдаты. — Нервы у всех на пределе, понятное дело, но с чарсом перебарщивать не стоит. Так и до греха недолго. Бывало, понимаешь, всякое…

6

— Вперед, вперед…

Беглецы уже давно выбились из сил — столь затяжной подъем преодолевать в таком ритме не приходилось никому из них, но темпа старались не сбавлять. Да и не давала этого сделать раздающаяся позади стрельба, подхлестывающая лучше любого кнута. Не раз и не два над головой свистели и шелестели на излете шальные пули, и каждый раз путеец падал лицом в колючий щебень.

— Прекратите кланяться каждой пуле, — бросил ему наконец Александр, сам едва не валившийся с ног — последние сотни метров ему приходилось тащить фон Миндена, окончательно лишившегося сил, волоком. — Не знаете, что ли, что, если пулю слышно, она мимо пролетела?.. Свою вы никогда не услышите. Почувствуете, если повезет, а скорее всего — нет.

— Мне об этом как-то забыли сообщить, — огрызнулся Линевич, поднимаясь на ноги и пытаясь отряхнуть безнадежно испорченный костюм. — Боже мой! Зачем, ну зачем вы меня потащили с собой? Англичанин утверждал…

— Врал все ваш англичанин, — рявкнул на него Саша. — Можно подумать, красную ковровую дорожку вам выложили бы до самой Индии! Еще похлеще, чем нам сейчас, приходилось бы. Вы перевалы видели? Не такой, как этот, а настоящие?

— Не имел чести.

— А я имел… Причем, случись что — наши обложили бы ваш караван — пристрелили бы вас за милую душу. Или — ножом по горлу. Как свинью…

— Вы лжете! Это цивилизованные люди…

— С чего вы взяли? В подобного рода операциях о любой цивилизации обычно забывают. Как забыли, расправившись с вашими коллегами.

— Но я представляю определенную ценность, — даже приосанился чиновник.

— Относительную, — парировал Бежецкий. — Когда своей шкуре ничего не угрожает.

— Но…

— Молчать!

Усилившаяся было канонада за спиной оборвалась, и Саша обернулся. Видно против восходящего солнца было плохо, к тому же внизу скапливался туман, пусть и не такой плотный, как в более влажных и низменных местностях, но офицер обладал острым зрением: между камнями, где он оставил странного солдата, копошилось несколько крошечных человеческих фигурок.

«Вот и все, — отрешенно подумал поручик. — Паренек выполнил свой долг до конца. Упокой Господи его душу…»

Он обнажил бы голову, как подобает моменту, но она и без того была не покрыта. Александр с раскаяньем подумал, что так и не выяснил у солдата, кто он и откуда. Осталась лишь фамилия — Максимов. А Максимовых на Руси — десятки тысяч, если не сотни…

— Что там? — с беспокойством вытягивал рядом шею господин Линевич, Сашиным зрением не обладавший. — Что вы там увидели?

— Ничего, — огрызнулся офицер. — Нашим преследователям больше ничего не мешает. Сейчас они передохнут немного и вновь займутся нами.

— Так чего же мы тут стоим? — всполошился путеец. — Бежим быстрее!

И даже без просьбы поручика, подхватив со своей стороны безвольного барона, потащил обоих своих товарищей к близкому уже перевалу. Откуда только силы взялись у рыхлого красавца…

Миновав высшую точку подъема на последних крупицах сил, они повалились, как по команде, едва только склон под ногами сменился относительно ровной площадкой.