Но нет, кажется, дело не только в этом. Прежде чем продолжить рассказ, Лайрик прочистил горло, после чего заговорил так, будто каждое слово давалось ему с неимоверным трудом. Он что-то сказал про нож, про руку без пальцев…

Валентина резко подняла глаза, как будто картина, которую он перед ней рисовал, только сейчас приобрела четкие очертания. Заметив перемену в ее настроении, он умолк.

— Я… послушайте, Лайрик, я плохо вас понимаю.

Голос ее предательски дрожал. Боже, как она ненавидела в эту минуту этот свой дрожащий голос, ненавидела даже больше, чем продажную шлюху Хилдит, чье тело ласкал Ромен, вместо того, чтобы ласкать ее, королеву Бриавеля.

Протокол аудиенции был безнадежно нарушен, но Лайрик решил, что нет смысла обращать на это внимание. Королева Бриавеля, предмет всеобщего обожания еще с той поры, когда она была маленькой девочкой, нуждалась в утешении. Лайрик пересел ближе к ней и, положив ей на плечо руку, притянул женщину к себе, как сделал бы родной дядюшка. Она не стала возражать, потому что ей было страшно. Она слышала слова, но не воспринимала их. Пусть он повторит их снова.

На этот раз Лайрик заговорил почти шепотом. Его губы касались ее волос, пахнущих свежей лавандой.

— Ваше величество, — негромко произнес он. — Ромен Корелди убит прошлой ночью. У нас нет ничего, кроме описания внешности убийцы. Шлюха якобы видела, как он бежал по коридору. Вполне понятно, что она была напугана, поэтому подробности происшествия не совсем ясны…

Лайрик умолк, не зная, что добавить к сказанному.

Он выпустил Валентину из объятий, а когда осмелился посмотреть ей в глаза, то увидел, что взгляд ее устремлен не на него, а куда-то вдаль.

— Убит! — произнесла она, словно пробуя слово на вкус.

Лайрик молча кивнул.

Валентина вскочила на ноги и вцепилась ему в рубашку.

— Ромен мертв?

— Да, моя королева, его убили, — произнес он как можно мягче.

Какое счастье, что в этот момент щелкнул замок, и в комнату вошел Крелль, неся кружку горячего напитка. Лайрик уловил аромат драмоны. Что ж, мудрое решение. Снадобье сильное и поможет королеве пережить потрясение.

Валентина тоже обратила внимание на Крелля. Присутствие канцлера помогло ей совладать с чувствами. Она выпустила из рук рубашку Лайрика и, нащупав позади себя кресло, опустилась в него. Королева поймала себя на том, что от горя ломает руки, и, дабы не выдавать душевного смятения, постаралась крепко их сжать. А еще сделала глубокий вздох. Какое-то время Валентина хранила молчание, потом гордо вскинула подбородок и устремила пристальный взгляд на того, кто принес горестную весть, ранившую ее в самое сердце. В самое сердце… Вот и Ромен Корелди умер от удара кинжалом в самое сердце. В этом было что-то символическое.

— Генерал Лайрик, прошу вас, расскажите мне еще раз, что и как произошло, чтобы я уловила всю цепочку событий, случившихся этой ночью.

Ее слова прозвучали холодно и резко — под стать ледяной маске, застывшей на ее прекрасном лице. Это был приказ, а не просьба, и Лайрик повиновался.

В третий раз за утро он поведал печальный рассказ, причем теперь уже не стал смягчать краски. Он излагал события в бесстрастной манере военного донесения, коей владел в совершенстве — скупо и вместе с тем с детальной точностью.