– Послушай, Бритт… Клянусь, я ни разу не пожалел, что взял тогда тебя с собой. Но мы оба знаем, что пути наши здесь разойдутся.

– Напрасно ты ищешь слова, – откликнулся тот. Он недавно подбросил сухих веток в костер, и жар, поднимаясь вверх, искажал сейчас его лицо до неузнаваемости, да и по голосу тоже нельзя было догадаться, о чем он думает на самом деле. – Да, мы оба это знаем. И я это понял уже тогда, когда снова стал магом. Но магический Дар требует практики – я медлил, я не был готов.

– А теперь?

– Теперь… готов. Уеду завтра утром.

– Куда?

– Пока на юг, подальше отсюда. Да и какая разница? – И неожиданно прибавил: – Устал я, Иль, не могу больше. Спать хочу.

Завернувшись в плащ, он привычно пристроился на ветках спиной к костру и замер. А страж еще долго сидел, не двигаясь, глядя на догорающее пламя.

До полудня оставалось не так много времени, когда они выехали на Большой Равнинный Путь. Он протянулся с севера на юг, объединяя множество земель, и среди них самые богатые торговые земли: далекую страну немереков, Кромай, вечно воюющий с ним Игалор. В землях алтшей, устройства которых не могли понять ни кромы, ни их северные и южные соседи, он давал начало множеству других дорог к кочевым племенам: шехимам, шезахамам, йущунэ, и в обход их земель, на юг. В этот час дорога, всегда такая людная, непривычно пустовала. Влажный липкий туман охватывал все вокруг плотным покрывалом, только небольшой участок был виден отчетливо.

Двое всадников, подъехавших к развилке, остановились и некоторое время придерживали коней. Если бы кто-нибудь наблюдал за ними под покровом туманной дымки, он мог бы увидать, как один из них, выехав на большак, повернул коня на юго-восток, и тот затанцевал нетерпеливо, предвкушая дальнюю дорогу. Прежде чем тронуться с места, всадник повернулся в седле и обратился к своему спутнику. Он говорил недолго и слегка наклонял голову вслед своим словам, словно подтверждая сказанное всем своим существом. Его спутник ограничился несколькими словами в ответ и одним кивком.

Конь наконец сорвался с места, и первый всадник очень быстро скрылся в тумане, словно его и не было. Другой же, оставшись один, не спешил трогаться в путь, но когда его конь, медленно, словно нехотя, перебирая копытами, повернул в противоположную сторону, он не стал ему противиться и тоже постепенно исчез в тумане. Словно никого и не было.

ГЛАВА 3

Этой ночью Леки снова приснилась Белая Птица. И снова, как много лет назад, она села на старое дерево тави, выгнула шею, словно силилась разглядеть Леки за серыми маленькими окнами, снова вскрикнула несколько раз резко и тревожно, как будто звала его или о чем-то просила. И снова Леки дрожащими руками хватал одежду, выбегал из дому, впопыхах ударяясь о выступ перед дверью, – и все это лишь для того, чтобы увидеть, как Птица взмахивает своими большими белыми крыльями и улетает. И снова Леки бежал за нею и кричал, но она летела все дальше и дальше и наконец скрывалась в лесу.

В тот самый миг он всегда просыпался, и на душе было так тревожно, словно что-то важное должно случиться… и он ждал. День за днем. Но ничего не происходило. Его размеренная жизнь в Кобе текла по-прежнему, своим чередом, странный сон постепенно забывался. Но не навсегда, до следующего раза. Проходили дни, месяцы, потом и годы – и Птица появлялась вновь, правда, все реже и реже. Она оставляла после себя беспокойство и зыбкую, непонятную надежду.

Айсинский лес был исхожен Леки весьма основательно, всех его обитателей он с детства знал наперечет, и такую птицу, уж будьте уверены, он бы никогда не пропустил: огромную, с причудливо изогнутым клювом, маленькой головкой на непомерно длинной, выгнутой шее, с высоким хохолком.