Изменить размер шрифта - +
Старый белый фургон с зелеными шторками на окнах был припаркован рядом со сверкающим черным глянцем «Кадиллаком». «Наверное, фургон принадлежит Гейбриел, а «Кадиллак» – ван Кайзеру», – решила она. Кики взглянула на часы. Почти час. Пора возвращаться в мастерскую. Конечно же, Гейбриел заметила перемену в её настроении, но разве могла Кики делать вид, что все распрекрасно, тогда как в действительности все из рук вон плохо? Кики встала и свистнула Рыжику. Она долго билась над тем, чтобы научить его прибегать, когда она подзывает его свистом, но в конце концов ей это удалось. Кики говорила, что это ещё одна из его собачьих привычек, наряду с утаскиванием туфель и зарыванием в клумбу лакомых кусочков. Она свистнула ещё раз, и с радостным чувством наблюдала, как выскакивает из-под изгороди и стремглав мчится к ней оранжевый комок. Кот несся прямо к ней, пока не заметил рабочего, катящего очередную тележку продуктов к служебной двери.

Теперь свистеть было бесполезно!

– Рыжик! – крикнула Кики.

Кот оглянулся на неё, резко свернул вправо, едва не угодив под ноги рабочему. Одним махом вспрыгнул он на погрузочную платформу и юркнул в служебную дверь. Кики бросилась за ним. Она вспрыгнула на бетонную платформу и вслед за Рыжиком юркнула в открытую дверь.

От служебного входа вели внутрь здания два коридора.

– Ваш кот, мисс, умчался вон туда, – смеясь, показал рабочий в глубину коридора прямо перед собой, и Кики ринулась туда. Добежав до конца коридора, она оказалась перед проходом под аркой, непосредственно ведущим в один из малых выставочных залов. Кики помедлила, затем осторожно переступила порог и огляделась по сторонам: есть ли кто-нибудь ещё в зале? Табличка на двери предупреждала: «Пользоваться только в чрезвычайных обстоятельствах».

«Ну что ж, – мрачно подумала она. – Обстоятельства у меня и впрямь чрезвычайные». В зале не было ни души. Она тихонько свистнула и подождала. В зале размещалась коллекция предметов материальной культуры индейцев Америки. На всех стенах висели обрядовые одежды и головные уборы; в углу возвышался барабан, а в трех стеклянных витринах в центре зала были выставлены оружие, кухонная утварь, керамические изделия и плетеные корзины. На подставке рядом с одной из стеклянных витрин стоял кувшин с черно-белым геометрическим узором, прекрасный образчик гончарного мастерства. А прямо перед подставкой горделиво сидел, сверкая глазами и помахивая хвостом, Рыжик. Она потянулась к нему – он предупреждающе зашипел и поднял правую лапку, грозя опрокинуть подставку с художественным изделием, точь-в-точь так же, как опрокинул он в мастерской китайскую вазу.

– Рыжик! – прошептала она, хватая его. -Ты сегодня уже наделал дел. Тебе просто повезло, что ваза, которую ты раскокал, была поддельной. А эта вещь – подлинник! – Она засунула упирающегося кота в ранец в ту самую минуту, когда в зал входила группа посетителей во главе с экскурсоводом.

– Вам, мисс, следовало оставить свой ранец у дежурного администратора, – заметила экскурсовод, недовольно хмурясь. – За это не берется плата. – Она остановила группу экскурсантов перед подставкой с экспонатом. – А это, – пояснила она, – редкостный кувшин работы индейцев пуэбло.

Кики схватила в охапку ранец с барахтающимся котом и поспешно покинула зал. Она пересекла круглый вестибюль и бегом спустилась по лестнице в реставрационную лабораторию. Гейбриел уже вернулась и работала, сидя за верстаком.

– Коллир! – сказала она.

– Да? – откликнулась Кики. Отдышавшись, она поставила ранец на пол. Рыжик, полный негодования, с оскорбленным видом выбрался наружу и направился к подстилке, где дремал Моне.

Быстрый переход